Глаза щиплет, легкие жжет от обиды. Мне очень больно. Я ощущаю эту боль на физическом уровне. Чувствую себя преданной, раздавленной, униженной…

Почему Егор никогда не говорил об этом со мной? Если его что-то не устраивало… Мы ведь взрослые цивилизованные люди и могли все обсудить?

Зачем выносить это за пределы наших отношений?

Интересно, он говорил это только Глебу или кому-то еще? Хочется верить, что Глеб единственный, с кем Егор позволяет себе откровенничать на подобные темы. Ведь они все же братья. Самые близкие люди. Но даже если и так, мне все равно не легче.

Самое обидное, что я даже не подозревала о таком положении вещей. Меня все устраивало в нашей с Егором интимной жизни, я была уверена, что и у него так же. Да, пусть мы не набрасывались друг на друга в приступе страсти, но все всегда проходило на достойном уровне. И удовольствие мы всегда получали оба. И я никогда не лежала бревном, черт возьми!

Конечно, я не знаю, с кем он меня сравнивает… Ведь все в мире относительно. Егор был очень востребован у женского пола до начала наших отношений, наверняка его сексуальный опыт куда богаче моего. Вполне возможно, что ему часто встречались такие девушки, по сравнению с которыми я… бревно. Господи… Какой стыд… Это просто… Кошмар.

Зачем же он тогда жил со мной?! Зачем предложение делал?!

А я ведь была уверена, что у нас все хорошо! Что он любит меня, и что мы счастливы вместе! Выходит, я ошибалась? В голове не укладывается…

Возникает мысль – а вдруг Глеб соврал?

Пессимист внутри меня подсказывает, что такое маловероятно. Я ведь обязательно спрошу об этом у Егора и легко узнаю правду.

Да и зачем Глебу врать? Чтобы рассорить нас? И опять же, если сказанное – неправда, то план очень сомнительный. Однако маленькая надежда на чудо все-таки затеплилась внутри меня.

Мне будет куда проще пережить такую низкую ложь Глеба, чем предательство Егора.

Достаю из кармана телефон, звоню любимому, сухо интересуюсь, когда он будет дома. И следующие два часа, пока Егор едет, не могу найти себе места. Принимаюсь за уборку на кухне, бросаю, поднимаюсь наверх, пробую включить фильм, но какое там. В итоге просто хожу по дому из угла в угол и, когда наконец слышу сквозь открытое окно звук подъезжающей машины, бегу вниз.

Встречаю Егора буквально на пороге.

– Что случилось, Насть? – с беспокойством спрашивает он, закрывая за собой дверь.

– Ты что, обсуждал с Глебом нашу интимную жизнь?! – выпаливаю я без прелюдий.

– Что? – выпучивает глаза Егор.

– Что слышал! Обсуждал или нет?!

– Нет, конечно. С чего ты взяла?

– То есть, ты не говорил ему, что в постели я бревно? – уточняю звенящим от нервного напряжения голосом.

– Нет, откуда ты взяла этот бред?! – морщится он, глядя на меня с явным недоумением.

– Откуда? – переспрашиваю я, стремительно теряя градус негодования, но меня все еще трясет. – Спроси у своего брата, откуда!

– Это что, Глеб так тебе сказал? – растерянно переспрашивает Егор.

– А что, кроме него мне кто-то еще мог это сказать?!

– Нет, конечно. Но с чего он вообще завел этот разговор с тобой?

– Да какая разница, с чего? Ты скажи мне, это правда или нет? Говорил ты ему такое или нет?!

Егор шумно втягивает воздух через нос, явно теряя самообладание.

– Я такого не говорил! Понятия не имею, с чего он вдруг выдал тебе такое. Может, сделал неправильные выводы из каких-то моих слов. Я поговорю с ним и выясню это.

– Как он мог сделать такие выводы? – изумленно выдыхаю я. – Из каких твоих слов?

– Возможно, я сказал что-то, неправильно выразился… В день его приезда, когда мы в «Гоголе» сидели. Мы выпили тогда сильно. И он, наверное, что-то напутал или неправильно понял. Но бревном, Настя, я тебя не называл!

– Так вы обсуждали нашу с тобой интимную жизнь или нет?

– Мы братья, Настя… – с раздражением произносит Егор. – Мы можем открыто поговорить на любую тему.

– Да что ты! – истерично усмехаюсь я. – И что же, он тоже с тобой открыто делился впечатлениями?! Ему я больше понравилась, чем тебе?!

Егор на секунду сужает глаза, смотрит на меня с непониманием:

– О чем ты говоришь?

– Я говорю о той ночи с ним два года назад!

– О какой ночи, Настя? – тихо переспрашивает Егор, явно чего-то не понимая.

– О той ночи, после которой я отравилась и попала в больницу! – эмоционально восклицаю я.

– Вы с ним тогда переспали? – изумленно спрашивает Егор.

Во мне будто щелкает что-то. Еще не успев до конца осознать, что сказала лишнее, я уже яростно жалею об этом. В груди начинает неприятно саднить.

– А он разве тебе не говорил? – растеряв весь пыл, тихо спрашиваю я.

– Не говорил.

В сердце будто обрывается что-то. Грудную клетку на долю секунду пронзает острой болью. А после к горлу подступает тошнота.

– Но как же… – Я практически перехожу на шепот. Потому что голос куда-то пропал. – Он ведь сказал мне тогда, будто ты все знаешь…

– Я знаю, что он тогда встретил тебя в клубе, – рассеянно глядя на меня, произносит Егор. – Что ты была очень пьяная, потеряла сумку с ключами от дома. И что он отвез тебя переночевать в отель. Там пытался домогаться тебя, но ты его отшила. Швырнула в него цепочкой, которую я тебе дарил, и ушла. Выходит, на самом деле все было не так?

– Я не помню… Я очень пьяная была. Просто Глеб сказал мне тогда, что ты все знаешь, и я подумала…

– Ясно.

– Егор…

– Насть… Мне надо немного проветриться. Я проедусь по городу. Извини.

Он разворачивается, открывает дверь, которую совсем недавно закрыл, шагает через порог на улицу.

– Егор… – Я шагаю за ним, протягиваю руку, но так и не решаюсь остановить.

А он не оборачивается на звук моего голоса.

Стою у порога, растерянно глядя на закрытую дверь, и совершенно не понимаю, что мне делать. Боль, паника, шок, разочарование, страх – никак не могу разобраться, что именно из этого испытываю в данную минуту. Грудь давит неподъемной тяжестью, мне так плохо, что мозг отказывается анализировать сложившуюся ситуацию. В голове словно вата забила каждую извилину, не позволяя пробиться на свет ни одной полноценной мысли.

Зачем-то бреду в кухню. Долго стою в центре комнаты, соображая, зачем сюда пришла. В конце концов разворачиваюсь и направляюсь в другую сторону. Ноги приводят меня наверх, в спальню. Без сил падаю на кровать, закрываю руками глаза, зажмуриваюсь.

И вдруг понимаю, что это конец. Что не будет у нас с Егором больше ничего. Ни детей, ни свадьбы. И все, на что я так надеялась и ждала, да и все прошедшие два года с ним – всё это воздушные замки.