Итоги дня подводит в ЖБД 1-й танковой дивизии следующая запись: «Попытки прорыва 2-й русской тд 3-го тк провалились и разгромлены. Боевые группы к вечеру могут доложить об уничтожении 11 сверхтяжелых и 22 средних танков. Многочисленные орудия, противотанковые пушки, грузовики и тракторы попадают в руки дивизии. Атаки стоили русским больших потерь в живой силе и ценной технике»[98].

Как мы видим, танки КВ (если «средние» — это КВ-1) 2-й танковой дивизии прожили в первые дни войны весьма интенсивную боевую жизнь. Значительная их часть, если не сказать «большинство», были потеряны в бою, а не брошены на обочинах дорог, как их собратья из других соединений.

Общая обстановка для дивизии Солянкина во второй половине дня 25 июня существенно осложнилась. На восточный берег Дубиссы постепенно переправились главные силы 6-й танковой дивизии. Тем не менее были предприняты атаки с целью пробиться на северо-восток. В ЖБД 6-й танковой дивизии 25 июня отмечалось: «В дальнейшем противник делает несколько попыток прорыва, весьма неприятных, поскольку эти атаки сопровождаются сверхтяжелыми танками. Система такова: два сверхтяжелых танка впереди, сзади мотострелки, на флангах легкие танки». В 1944 г. немцы применяли аналогичную тактику, названную тогда «танковый колокол»: впереди «Тигры», на флангах — «Пантеры» и Pz.IV, в центре — мотопехота на грузовиках и БТР. Первооткрывателем «танкового колокола» были танкисты 2-й танковой дивизии 3-го мехкорпуса.

В документах 6-й танковой дивизии также упоминается еще один эпизод боя с обездвиженными КВ: «В лесу восточнее Пикуная два неподвижных сверхтяжелых танка, ведущих фланкирующий огонь. Их взрывают саперные части». Вероятно, эти два КВ были обездвижены ввиду выхода из строя двигателя или трансмиссии. Их экипажам оставалось лишь дорого продать свою жизнь.

В донесении о боях 4-й танковой группы за 25 июня говорится следующее:

«XXXXI танковому корпусу в ходе боев с чрезвычайно ожесточенно сопротивляющимся противником в результате нового наступления через Дубиссу в течение 25 июня, 269-й пехотной, 36-й моторизованной, 1-й и 6-й танковым дивизиям удалось еще больше сузить кольцо вокруг окруженного в этом районе танкового соединения противника. До настоящего времени уничтожено более 100 танков».

Насчет «кольца» штаб Гёпнера здесь выдавал желаемое за действительное. Плотного заслона на всех направлениях вокруг 2-й танковой дивизии на тот момент не было. Однако оборона фронтом на юго-восток была выстроена достаточно прочная. Те, кто не смог прорваться, были вынуждены отойти на исходные позиции. Ротмистров позднее вспоминал:

«В наступивших сумерках мы отошли в глубину леса, а затем — в расположение частей 2-й танковой дивизии, имевшей не больше десятка танков, да и то с пустыми баками. Значительная часть боевых машин была потеряна в бою под Скаудвиле или выведена из строя самими танкистами после того, как они израсходовали горючее и расстреляли все снаряды»[99].

Любопытно отметить интересную аберрацию памяти: Ротмистров называет эти события боями под Скаудвиле, хотя этот город вовсе не был ближайшим крупным населенным пунктом. Таковым был Расейняй. Однако Скаудвиле был целью наступления, надолго врезавшейся в память.

Агонию 2-й танковой дивизии и управления 3-го мехкорпуса Ротмистров описал следующим образом: «В дивизии я по приказанию генерала Куркина собрал совещание оставшегося в живых комсостава частей и штабов. Нужно заметить, что ни один из командиров и политработников не проявил растерянности, когда командир корпуса объявил, что мы находимся в окружении и принято решение прорываться на восток. Он приказал привести в полную негодность танки, оставшиеся без горючего, предварительно сняв с них пулеметы, распределить по подразделениям стрелковое вооружение, патроны и гранаты, принять меры по перевозке тяжелораненых и больных. Времени для этого оставалось в обрез, поскольку июньская ночь коротка, а к утру мы должны были во что бы то ни стало пересечь шоссе на Даугавпилс севернее Каунаса и углубиться в леса. Никогда мне не забыть, как танкисты со слезами на глазах расставались с танками, которые им было приказано собственными руками уничтожить»[100].

Решение, надо сказать, было достаточно разумным. Несмотря на немецкие заявки на полное окружение советской дивизии, у нее еще оставался коридор для отхода строго на восток. Группа Вестховена 1-й танковой дивизии немцев была вынуждена сманеврировать на Шаукотас, и полного замыкания «котла» не состоялось. На его восточной стороне остались ничем не закрытые «ворота». Советские командиры вряд ли точно знали о наличии «ворот», они действовали наудачу, и им повезло. Согласно ЖБД 6-й танковой дивизии, фактическое замыкание «котла», т. е. встреча с частями 1-й танковой дивизии, состоялось только утром 26 июня. Другой вопрос, что отсутствие горючего не позволяло отходить в ночь на 26 июня через «ворота» на восток с техникой. К слову сказать, Ротмистров описывает в своих мемуарах расставание танкиста с Т-34, который нужно было вывести из строя. Это не ошибка: в составе управления 3-го мехкорпуса действительно было два Т-34[101]. В итоге и Куркин, и Ротмистров смогли выйти из окружения. Командиру 2-й танковой дивизии генерал-майору Егору Николаевичу Солянкину повезло меньше — он погиб. По воспоминаниям Ротмистрова, это произошло 26 июня. Однако захваченные немцами пленные утверждали, что Солянкин покончил жизнь самоубийством: «Пленные, как и те, кто был допрошен 25.6, показывают, что командир дивизии, попав в безвыходное положение, застрелился»[102].

Попытки силового прорыва остатков 2-й танковой дивизии в других направлениях решительного успеха не принесли, хотя и предпринимались. В ЖБД 114-го полка 6-й танковой дивизии есть такая запись: «Уже ночью 3 вражеских танка попытались прорваться во главе колонны из 30 грузовиков. Поскольку сначала их не идентифицировали как вражеские, они добрались до передовых линий, где были уничтожены. Моторизованная колонна была расстреляна»[103]. Еще одна попытка прорыва была предпринята в полосе обороны 1-й танковой дивизии. В ЖБД соединения отмечалось: «Уже поздней ночью, а также ранним утром 26.6 начинается новая атака крупными силами вражеских танков против оборонительной линии боевой группы Крюгера. Несколькими волнами тяжелые русские танки атакуют снова и снова, и им удается частично прорваться через оборонительные линии. Оборонительные бои ведутся главным образом артиллерией, которая установлена на открытых огневых позициях на высотах»[104]. В 4.00 утра боевая группа Крюгера переходит в контратаку, по ее итогам немцами заявлено об уничтожении «около 50 средних и тяжелых русских танков». Здесь приходится констатировать, что «у страха глаза велики» — такого количества КВ и Т-28 во 2-й танковой дивизии явно уже не было. Тем не менее отметим «удается частично прорваться». То есть этот прорыв был в какой-то мере успешным.