отчаяния, то злости и ревности. Для них он был чужаком, внезапно свалившимся на голову. Богатенький выскочка, красавчик, получивший приличное наследство. Но этого ему показалось мало, и он решил приударить за первой красавицей города. И самое невероятное стало то, что сама София была совсем не прочь вот так гулять с ним под руку на виду у всех.

София! Гордая, неприступная кокетка, бессердечная девчонка, разбившая не один десяток сердец. Что и говорить, это открытие льстило ему. Мысль о том, что из всех мужчин она предпочла его – Антония, радовала.

Работы на ферме было по горло, но не проходило и дня, чтобы он не послал весточку о себе или не проехал бы мимо дома смотрителя маяка, чтобы поприветствовать Софию и ее домочадцев.

Ах, как все-таки чертовски хорошо она смотрелась верхом на лошади, как ловко управлялась с поводьями и шпорами, как грациозно двигалась. Девушка проявляла чудеса изобретательности, поражая окружающих все новыми замысловатыми нарядами и прическами. Да и в обычном легком платьице с розой в распущенных волосах, ниспадающих на ее плечи и спину, она была пугающе красива.

Сопротивляться прекрасной женщине, поставившей себе определенную цель, оказалось делом гибельным и ненужным.

Словом, жертву уже загипнотизировали, но до решающего броска оставалось совсем чуть-чуть.

На ежегодные скачки, что устраивались в первую половину сентября, съехался весь город.

Публика собралась разнообразная, но всех объединяла любовь к острым ощущениям. Дамы, понятное дело, щеголяли лучшими платьями и шляпками, а кавалеры всячески демонстрировали, как хорошо они смыслят в вопросах покупки и продажи лошадей.

Разнесли прохладительные напитки и подали сигнал к началу скачек. Был среди участников и Антоний.

Под ним, грызя поводья, нетерпеливо рыл копытом землю огромный гнедой жеребец Крон. Антоний купил его еще на Материке. У коня была отличная родословная, и мужчина надеялся получить в будущем неплохих жеребят.

Все шло неплохо. Ферму и дом удалось привести в порядок за несколько месяцев. Теперь в стойле находилась добрая дюжина отменных кобыл и жеребцов.

Сегодня он непременно выиграет на скачках и получит приличное денежное вознаграждение.

Антоний представил, как ему вручают приз, публика ликует, а он принимает поздравления. Жаль, что Софии сделалось нехорошо утром и она не смогла сопровождать его. Но он обязательно поедет к ней после скачек и небрежным тоном объявит о своей победе. Мысль о том, что девушка восхитится им, настраивала на выигрыш.

Он должен быть первым во что бы то ни стало!

Антоний осмотрел соперников. Он почти никого из них не знал, но это не казалось ему важным. Из двенадцати пять лошадей казались довольно хороши на вид, особенно каурая и серая в яблоках, но управляли ими какие-то юнцы, так что все шансы на победу были у него.

Когда лошади с всадниками встали в ряд, в воздухе повисли нетерпение и напряжение, отчего кровь так и забурлила в жилах. Антоний мог поклясться, что услышал бы удары сердца ближайшего соперника.

Повисла тишина, публика застыла, схватившись за бинокли. Раздался хлопок, и лошади сорвались в оглушительный галоп.

Крон мгновенно опередил других участников.

Он мчался огромными прыжками, словно невиданный зверь, фантастическое создание, вырвавшееся на свободу из древних легенд. Антоний явно не прогадал, когда приобрел его за большие деньги, и теперь радовался этому, предвкушая окончание скачки в его пользу.

Воздух расступался перед конем и всадником, как вода расступается перед носом режущего ее волны быстроходного корабля. Грохот копыт отдавался в ушах, а ветер приятным теплым потоком бил в лицо.

Это звездный час!

Публика ревела и неистовствовала. Когда Крон пошел на второй круг и они пронеслись мимо трибун, Антоний мельком увидел взволнованные лица горожан. Они приветствовали его, кричали его имя, восхищались им. От этого мужчина пришпорил коня, хотя Крон летел, словно птица.

Антонию не раз приходилось участвовать в скачках. Однажды он почти выиграл: они пришли с другим всадником вровень, но тогда первое место присудили не ему. Сегодня все будет иначе.

Утрамбованная почва дрожала под копытами лошадей, разлетаясь во все стороны. Понукаемые всадниками животные хрипели, роняя пену, закатывая глаза, сосредоточенно вскидывали и опускали сильные ноги, мчась, как выпущенные стрелы. От этого зрелища хотелось кричать во все горло, что с особым рвением и удовольствием делала публика.

На четвертом круге Антоний заметил, что прямо за ним следует серый конь. Когда он появился здесь, мужчина не заметил. Это случилось совершенно внезапно, будто тот вырос из-под земли.

Оглянувшись через плечо, он увидел, что серый конь идет ровно и быстро. Лицо всадника было скрыто надвинутой шляпой, поэтому дерзкого юнца разглядеть было трудно. Антоний прижался к шее Крона.

– Ну же, – сцепив зубы, пробормотал он. – Давай, дружище. Остался последний круг. Мы же не сдадимся какому-то молокососу.

Снова пронеслись трибуны, но мужчина уже не смотрел в ту сторону. Его мысли были сконцентрированы на тонкой ленточке, ждущей его где-то там у финиша. Крон бежал так же стремительно, но Антоний видел, что жеребец начал уставать. Серый конь буквально дышал в спину, и это начало выводить его из себя.

Наездник ждал благоприятного момента, чтобы перегнать его.

Ну уж нет. И Крон снова получил от хозяина внушительный посыл, тряхнул головой, ускорил бег, послушно бросаясь грудью вперед.

Остальные всадники были кто на полкруга, а то и на круг позади. Стало ясно, что они не придут первыми. Оставалось совсем немного, и Антоний видел впереди людей, неистово размахивающих руками, приветствующих его.

Всадник и конь, словно единое целое, неслись вперед, вздымая тучи пыли.

И тут, всего в шагах пятидесяти от финишной прямой, рядом с гнедым жеребцом поравнялся мышастый конь с черными ногами.

На глазах изумленной публики, а заодно и самого Антония, серый конь, быстро-быстро перебирая этими самыми тонкими, прыткими ногами, вырвался вперед и, как пуля, помчался дальше, оставив позади своих соперников.

Все произошло за какие-то считанные секунды. Оторопевшие зрители на секунду смолкли, чтобы взорваться оглушительными воплями восторга.

Серый конь, управляемый умелым юношей, коснулся заветной ленточки, пролетел еще немного, а затем взрыхлил землю, вскинулся на дыбы и смирно застыл, пронзительно заржав.

Антоний, который следовал за ним, раздосадованный неудачей, был готов наброситься на всадника, чтобы задать ему хорошую трепку, но подавил в себе это чувство, понимая, что победа юнца заслуженная.

Поэтому, скрипя зубами, отдавая дань мастерству незнакомца, он подъехал ближе, чтобы познакомиться с ним. Их уже окружила толпа со всех сторон, и от радостных криков можно было оглохнуть.

Юноша поднял голову и приподнял надвинутую плотно на лоб шляпу, отчего всем открылось тонкое разгоряченное лицо. В этом лице Антонию все показалось знакомым, но он все еще не верил.

Победитель тряхнул плечами и скинул небрежным жестом с головы шляпу, отчего необузданные густые кудри каскадом рассыпались по плечам.

Толпа ахнула.

На серой лошади восседала молодая женщина.

Присутствующие узнали