– Погоди-ка… – прислушиваясь к звучащим из динамика голосам, сказал подполковник. – Что-то я не пойму, о чем они там толкуют? И где это вообще происходит?

Из динамика вновь зазвучал голос человека, считающегося едва ли не главным ненавистником и ярым противником тех, кто находится нынче на высших государственных постах.

– Я вам говорил, я предупреждал еще когда, что они все загребут под себя!

– Всё не получится… но нацеливаются, конечно, на жирный куш…

– Ты же сам рассказал только что, что они сейчас втихую ротируют кадры!

– Ротация идет, да.

– Расставляют на ключевые позиции своих людей!

– Вот только вчера вечером… я уже был в Давосе, мы днем приехали… вот вчера вечером мне позвонил один знакомый. И сказал, что принято решение по двум людям из администрации…

– Президентской?

– Да. Что их снимают с должностей начальников департаментов и переводят в кадровый резерв. А этих людей, между нами, вводили в АП с прицелом на будущее.

– То есть ваших… и наших, поскольку я себя, дорогой, не отделяю от вас, спихивают на второстепенные должности! Разве не так?

– Да, Борис, именно так все и происходит…

– Знаешь, я не удивлен. Они… ты понимаешь, о ком я, совершенно не договороспособны!

– Нам как-то удавалось все же находить общие точки…

– Да ладно! Все эти чекисты… силовики… его друзья… а его друзья это те, кто наши враги… С ними невозможно договориться именно «по-хорошему», понимаешь?!

– Ты знаешь, да… все труднее договариваться.

– Ты же не первый день в бизнесе… И в политике – тоже. Для того, чтобы люди были более сговорчивы, чтобы они шли на уступки, чтобы делали то, что от них хотят, надо покрепче держать их за фаберже! Иначе толку не будет. Политика и бизнес на том и выстроены: или ты держишь кого-то за яйца, или – тебя.

– Ну так они у них стальные, Боря.

– Зато у вас… у нас то есть, есть деньги!

– Верно…

– И мозги имеются, чтобы правильно все сорганизовать…

– Весь репрессивный аппарат у них в руках! У нас там не так много своих людей… Имеется в виду на серьезных должностях и с серьезными возможностями.

– Вот именно! Они понимают только силу. Поэтому выход есть только один…

– Какой, Борис? У тебя наверняка уже есть задумка, есть готовая идея…

– Сакральная жертва, – вкрадчивым голосом произнес экс-олигарх.

– Сакральная жертва, – эхом повторил его собеседник. – Хм… Думаешь, это сработает?

Подполковник, бросив на старшего опера странный взгляд, вдруг сказал:

– Вот что, Виктор!.. Выключи-ка запись!

Бубнов тут же выполнил его команду.

Некоторое время Игнатьев, отвернувшись и как будто высматривая что-то в зарешеченном окне, молчал. Потом, приняв решение, сказал:

– Давай ко мне в кабинет! И это… захвати тоже.

– Флешку?

– Да.

Подполковник повернулся к стажеру, который к этому времени успел переместиться ближе к своему рабочему месту.

– Что еще ты успел прослушать, Гецко?

– Кхм… Я это… Я включил запись незадолго до вашего появления, товарищ подполковник!

– Там, на этой флешке, одна только эта запись?

– Эмммм…

– Чего мычишь, как баран? Я вопрос задал.

– Там несколько папок, несколько файлов. – Поперхнувшись, стажер добавил: – Виктор Иванович просили просмотреть, пока сами на «выволочку» ездили…

– Да, это так, – подтвердил Бубнов. – Дел много, товарищ подполковник, зашиваюсь… Да вы ведь и сами велели поинтенсивней использовать нашего стажера…

– За себя говорите!

– А я и говорю, как было. Вы распорядились, чтобы я привлекал стажера. Вот я и поручил ему несложное задание – просмотреть, что на этом вещдоке записано.

– Но я успел только один этот файл просмотреть, – торопливо произнес стажер. – Да и то не до конца. А остальные папки и файлы я не открывал.

– Узнал кого-нибудь из тех, кто фигурирует на этой записи? – спросил у него подполковник.

– Никак нет, – глядя на начальство ясным преданным взглядом, сказал стажер. – Понятия не имею, кто они такие, эти люди.

Игнатьев медленно покачал головой.

– Вот что, Гецко…

– Да, товарищ подполковник?

– Об увиденном и услышанном… речь о записи… рассказывать никому не следует. Понятно?

– Понятно.

– Ни коллегам, ни друзьям, ни близким.

– Ясно, товарищ подполковник.

– Ну, если вам все ясно, тогда займитесь своими служебными делами!

Подполковник и Бубнов, прихвативший портфельчик и флешку, переместились в расположенный в другом конце коридора служебный кабинет.

Старший опер в подробностях рассказал начальнику о том деле, в котором – в качестве вещдока – фигурирует эта флешка. Игнатьев, выслушав доклад, спросил:

– А этот… Пашкевич его фамилия?.. Он кто будет по жизни?

– Я его спрашивал, чем он занимается. Но Пашкевич уклонился от ответа.

– Уклонился?

– Он вообще какой-то нервный. Я бы даже сказал – скользкий.

– Думаешь, это из его машины был похищен конверт с деньгами и этой штуковиной? – подполковник кивнул на лежащую на столешнице флешку.

– С большой долей вероятности – из его «Дастера».

– А что говорят эти двое злыдней? Которых взяли за кражу? Ты чистуху у них, кстати, взял?

– Они взяли на себя кражу, но не в полном объеме.

– То есть?

– Дали признательное, что вытащили из «Дастера» чехол с компьютером и планшетником.

– И?..

– А вот конверт с деньгами не признают, не берут на себя. Тот, при ком его обнаружили, по этому эпизоду в полной несознанке!

– Что говорит?

– Твердит, что конверт – не его. И что знать не знает, откуда он взялся.

– Отпечатки чьих-либо пальчиков на конверте, на купюрах и на флешке имеются?

– Вчера утром криминалист обработал, но результатов экспертизы в данный момент пока не имею.

– На них, на этих злыдней, в базе МВД что-нибудь есть?

– Мелочовка. Судимостей нет ни у одного, ни у другого. Но опрашивались в связи с автомобильными кражами в Можайске и в области.

– То есть… автомобильные воры? Можно сказать, профессионалы?

– Полагаю, им просто до поры везло. У одного на руке видны следы инъекций…