– Адам Смит считает, что главное заблуждение физиократов состоит в том, что они считают ремесленников, фабрикантов и купцов за людей совершенно бесплодных и непроизводительных и проповедует стеснительные меры против мануфактурной промышленности и иностранной торговли. Но он считает, что несмотря на все свои несовершенства, система эта из всего, что писалось в политической экономии, более всего подходит к истине и в этом она заслуживает самого серьезного внимания со стороны человека, желающего ближе познакомиться с основами такой важной науки, – заметил Дидро, разъясняя Фальконе взгляды сторон.

Адам Смит тем временем продолжал излагать основы своей теории:

– Я вижу движущую силу в эгоизме, в эгоистической сущности человека, когда при помощи алчности достигается гармония интересов общества и отдельной личности. Человек постоянно нуждается в помощи своих ближних, но тщетно было бы ожидать ее лишь от их расположения. Он скорее обратится к их эгоизму и сумеет показать им, что в их собственных интересах сделать для него то, что он требует. Люди, предоставленные своим естественным влечениям, устроят наилучшим образом свою жизнь. Если мы исследуем общие законы, по которым распределяются в этом мире добро и зло, то найдем, что несмотря на кажущийся беспорядок в этом распределении, каждая добродетель находит свое вознаграждение самое приличное для ее поощрения. То же и в сфере материальных интересов. В сущности, богатые потребляют не больше чем бедные, несмотря на свою алчность и эгоизм, несмотря на то, что они имеют в виду только личные интересы, несмотря на то, что они стремятся удовлетворять только своим пустым и ненасытным желаниям, употребляя для этого тысячи рук, тем не менее они разделяют с последним чернорабочим плоды работ, производимых по их приказаниям. По-видимому, какая-то незримая рука принуждает их принимать участие в таком распределении предметов, необходимых для жизни, какое существовало бы, если бы земля была распределена поровну между всеми населяющими ее людьми; таким образом, без всякого преднамеренного желания и вовсе того не подозревая, богатые служат общественным интересам. Разобрав и отвергнув системы, построенные на поощрениях и на стеснениях, я пришел к выводу, что остается одна только простая и легкая система естественной свободы. Задача государства состоит лишь в том, чтобы создавать условия для проявления естественных законов, исходя из которых можно обеспечить действительное умножение общественного богатства. Государство должно предоставить человеку полную свободу его эгоизму и не вмешиваться в пути и способы его осуществления.

– Мне кажется, вы незаслуженно принижаете значение разумной верховной власти, – возразил Адаму Смиту Тюрго, который до сих пор молча слушал оратора и не вступал в разговор. – В свое время при Людовике XIV во Франции энергия государственного министра Кольбера дала толчок развитию страны и привела к крупным успехам французской промышленности. Кольбер добивался развития во Франции всех видов производств, необходимых для ее нужд, создал множество казенных мануфактур, выписывал для них лучших мастеров из Голландии, Германии и Англии, и был убежден, что без этих «костылей» предприниматели не научатся сами ходить. Однако после смерти Кольбера промышленность стала приходить в упадок, финансовое положение государства с каждым годом стало ухудшаться. Сейчас экономическое и финансовое положение страны плачевно, государственная казна пуста. Это результат неверной экономической политики государства, проистекающей из незнания естественных законов развития. Но в прошлом году наконец герцог Шуазель провел необходимые реформы и удовлетворил главное требование естественного состояния хозяйства, требуемого физиократами: объявил полную свободу хлебного торга!

Тюрго торжествующе оглядел присутствующих. Все знали, что именно Тюрго немало способствовал принятию королевского эдикта, разрешающего свободную торговлю хлебом во Франции.

– Русская Императрица Екатерина II после своего восшествия на престол тоже отменила государственную хлебную монополию и ввела свободу хлебного торга, – заметил Дмитрий Голицын, внимательно слушавший Тюрго.

Ученый князь Дмитрий Голицын увлекался теориями физиократов, которые казались ему приемлемыми и для России.

Как только заговорили о России, в центре внимания сразу оказался Дидро. Энциклопедия дошла до буквы «R», и в очередном ее томе была опубликована статья де Жокура о России.

Дидро стал охотно рассказывать:

– Экономическое положение России не блестяще, и во многом в этом повинна крепостная система земледелия…

Князь Голицын посчитал нужным вмешаться и мягко перебил Дидро:

– Позвольте мне дать некоторые пояснения. Крепостное право в России сложилось в XIV веке, когда после смерти царя Ивана Васильевича сын его, Федор Иванович, прикрепил крестьян к той земле, которую они обрабатывали. Крепостное право заключается в том, что крестьянин обязан выполнять повинность в пользу господина: обрабатывать свою и барскую землю, отбывая барщину и оброк в деньгах или продуктами. По старинным указам Ивана Грозного, дворянское сословие, как и крепостные крестьяне, тоже являлись собственностью государя, и само дворянство, как высшее правящее сословие в России, возникло на почве государевой службы. Тогда еще существовало различие между обязательной службой дворян и вольной службой бояр. Однако с тех пор, как отъезд в чужеземное государство стал считаться изменой, окончательно потерялась разница между боярами и дворянами. Когда численность придворного штата возросла и жить при дворе стало тесно, появилась поместная система: дворяне были размещены на государевой земле, которая передавалась им в пользование под условие службы. Дворянская служба была военной и обязательной. Но для того, чтобы отбывать ее, нужно было иметь средства. Поместная система решала и эти проблемы. И для помещиков, и для крестьян земля вплоть до второй половины прошлого века не являлась частной собственностью, а выделялась из казенных земель за службу и в любой момент могла быть отобрана в казну. Все дворяне с земель должны были служить службу, и даром землями никто не владел. Теперь государство уже не является верховным собственником земли, но земля распределена крайне неравномерно. Есть крепостные крестьяне, которые владеют землей. При барщине земля делится на господскую и крестьянскую. Есть и государственные крепостные крестьяне, которые служат царю. При Петре I ранее не закрепощенное земледельческое население – черносошные крестьяне Северного Поморья, сибирские пашенные крестьяне, крестьяне нерусских народностей Поволжья, Приуралья, Правобережной Украины, Крыма, Закавказья, Польши, Белоруссии, украинские казаки и крестьяне бывших церковных владений, которые были лично свободными, владели казенной землей и вносили в государственную казну денежный оброк, – было роздано помещикам, его приписывали к заводам, и оно становилось тоже крепостным. Причиной тому было массовое лихоимство в государственных имениях и притеснения крестьян со стороны губернаторов и чиновников. Помещики стали посредниками между ними.

– Какова бы ни была предыстория, крепостное право – разновидность античного рабства, хотя и более прогрессивное, – осуждающе заметил Адам Смит. – Крепостная система мешает развитию сельского хозяйства, так как крепостные крестьяне не имеют права владеть собственностью. Подати крестьян мешают накапливать средства в руках крестьян, что равносильно полному запрету вложить их в землю. Строительство и содержание замков лишает дворянина капиталов, необходимых для улучшения агрикультуры. Помещик привык расходовать деньги без пользы. Лишь торговля и промышленность ведут к установлению порядка. Крепостная система тормозит развитие земледелия. Отнимите у труда его внутренние импульсы, и вы превратите его в каторгу. Крестьянин не заинтересован работать хорошо, ведь сколько бы он ни работал, ему все равно оставляют лишь минимум средств существования. Должна быть хотя бы твердо установленная квота податей, твердый налог, чтобы крестьянину было выгодно производить сверх него. Но любая крепостная система – барщинная или оброчная – хуже вольнонаемного труда. Для обеспечения прогресса крепостное право в России необходимо уничтожить. Но лишить поместное дворянство земли – значит лишить его власти. Ни один разумный монарх не решится на такой шаг. Другое дело – освобождение крестьян от крепостной зависимости и превращение их в наемных работников. Сами помещики должны понять, что содержание крепостных для них в убыток. Гораздо выгоднее сдавать землю в аренду свободным крестьянам. По крайней мере тогда они получат возможность использовать самых трудоспособных и избавиться от содержания ленивых и неспособных. Ведь для многих рабство – лишь удобный способ существования. Нужно дать им свободу…