– Что я мало времени уделяю дочери? Нет, не боюсь. Я вообще ничего не боюсь. И никого тоже. Знаешь, моя милая, жизнь такая короткая…

– Молодец. Что тут еще скажешь?

– Знаешь, может, я и ненормальная, но мне хотелось бы взглянуть на трупы…

– Наташа! Ты серьезно?

– Нет – шучу! Конечно, серьезно. Мы должны увидеть их. Надо же понять, что их связывало. Быть может, когда мы увидим их там, в морге, всех по очереди, и сумеем понять, что же их связывало. Может, какой-нибудь знак на теле, шрам, я не знаю…

– Если хочешь, вперед! Я не поеду в морг. Если действительно полезно увидеть этих мужчин, то можно же попросить Реброва прислать нам фотографии жертв.

– Это не то… Понимаешь, тела убитых всегда готовы рассказать людям о себе, о том, что с ними случилось…

– Вот точно сериалов насмотрелась. Наташа, прошу тебя, не надо… Нам с живыми людьми надо разговаривать, чтобы понять, что это были за люди, и тогда, возможно, что-то общее и всплывет.

Стол к обеду накрыли в саду, кормили детей, потом отдали их няням, чтобы те их уложили спать, сами поели и решили, что перед тем, как снова отправиться в Москву по делам, надо бы хорошенько выспаться, отдохнуть.

– А где Петр?

Женя вдруг поняла, что ни разу за целый день не встретила деверя.

– Он хочет выступить продюсером в одном кинопроекте, – сказала Наташа.

– Что за проект? Откуда он взялся? Петр все последнее время был няней вашей дочке, откуда вдруг идея стать продюсером?

– Думаю, ты недостаточно хорошо знаешь его. Петр – удивительный человек, творческий, и несмотря на то, что он на самом деле с момента рождения Милы только и делал, что возился с ней, кормил, укладывал и все такое, в голове его рождались самые разные идеи. То он хотел открыть художественную галерею, то маленький театр для лилипутов, то детский парк с миниатюрным зверинцем, а теперь вот – кино!

– Хочешь сказать, что он увлекается идеей, а потом быстро к ней остывает? Он же не открыл галерею, театр?

– Можешь мне не поверить, но помещение для галереи он уже выкупил, причем в очень хорошем месте, там сейчас идет ремонт… Он подружился с одним интересным художником, увлекся его творчеством, словом, погрузился с головой в эту тему, заказал целую кучу альбомов по искусству. Он считает, что молодым художникам нужно дать возможность выставляться бесплатно и часто… Знаешь, у него своя теория…

– Наташа, мы с тобой говорим об одном и том ж человеке? Это наш Петр?

– Да, Женя. Пока он сидит в саду и караулит сон нашей дочери, рядом с ним всегда находится планшет, он постоянно что-то пишет, смотрит, читает, ведет переписку. Я так думаю, что именно Мила одним своим появлением на свет его и вдохновляет, придает ему сил и наполняет его жизнь смыслом. Он – абсолютно счастливый человек. А ты говоришь, что я должна его бояться. Да даже если я и допущу какую-нибудь вольность, даже изменю Пете, он все равно мне все простит, потому что я для него родной человек и мать его единственного ребенка. Он любит нас обеих.

– Ты так говоришь о нем… Наташа, ведь ты тоже его любишь и ценишь.

– Да, это правда. Но иногда он бывает таким занудой, что хочется поскорее куда-нибудь сбежать. Женя, о чем мы вообще говорим? Хватит о нас. Вот сейчас вздремнем и поедем в Москву. Начнем, как и говорили, с ресторана Тронникова. Придем, закажем чего-нибудь да и разговорим официанта! Знаешь, может, ты и права. Не надо планировать, готовиться… Надо все делать с легкостью, экспромтом…

– А театр лилипутов? – не унималась Женя, для которой внушительный список оригинальных проектов Петра больше смахивал на розыгрыш Наташи.

– Ну, может, это будет и не цирк, а что-то вроде циркового балагана, который бы гастролировал по миру, – ответила Наташа, даже не подозревая, насколько сильно удивление подруги.

– Балаган!

– Ну да. Петр сейчас как раз занимается поиском хороших вагонов-трейлеров, кажется, даже договорился, что два пригонят из Германии… Хотя это сейчас ну очень сложно, сама понимаешь. Он хочет дать возможность «маленьким» людям гастролировать, зарабатывать, как это было раньше…

– А детский парк со зверинцем?

– Здесь вообще все сложно и нужно получить массу разрешительных бумаг от чиновников. Но такие парки планируются в каждом спальном районе для детей. Это полностью Петина затея. Ладно, Женька, давай расходиться по спальням. Через полтора часа выезжаем.

Но в Москву Женя поехала одна – Мила затемпературила, и Наташа осталась дома.

Сидя за рулем, Женя спрашивала себя, как ей лучше – поехать одной или с Наташей? И ответа так и не нашла. С одной стороны, она чувствовала, что время от времени Наташа пытается командовать ею, дает ей провокационные советы, словно играя ее жизнью и развлекаясь наблюдением за тем, к чему приводят как раз эти ее советы. С другой – с ней было на самом деле легко и приятно, и при всем своем стремлении к самостоятельности именно с Наташей она чувствовала себя защищенной.

Рестораны Александра Тронникова, а их было всего три, назывались совсем неоригинально – «Тронник». Запомнить невозможно. И вывеска у ресторана, куда Женя приехала на Солянку, была совсем непрезентабельная, скромная и неинтересная – на оконном стекле ресторана был изображен огромный королевский трон, а на нем непонятное существо с короной на голове. Скорее всего, Тронников хотел назвать свой ресторан «Троном», но поскольку такой ресторан в Москве уже есть, остановился на «Троннике». Очень глупо.

Ресторан маленький, темный, безлюдный и неуютный. Женя села за столик возле окна и заказала официантке, чернобровой, с густыми искусственными ресницами в пол-лица, кофе и пирожное. И когда та вернулась с подносом, Женя, представившись помощником следователя, попросила девушку присесть рядом, ответить на несколько вопросов.

Реакция официантки была такой естественной и бурной, что стало понятно – хозяина здесь любили и его смерть потрясла персонал.

– Мы до сих пор не можем оправиться, просто не верится! Он был такой молодой, красивый, добрый! Всем нам зарабатывать давал, нервы не трепал, и мы старались, как могли… Вы не смотрите, что сейчас здесь никого, вечером, вот увидите, будет полный зал. Это популярное место, сюда приходят поужинать местные, кто живет неподалеку. У нас недорого и вкусно кормят. И вино натуральное, а не то, что делают из концентрата, разбавляя его водой…

По ее напудренным пухлым щечкам катились слезы и капали на грудь.