— Но я… как же я могу вспомнить то, чего со мной не было? А что-то придумывать или додумывать…

— Только не это! — вскинулся Родионов. — И поэтому я попросил бы вас вспомнить лишь то, о чем говорил муж или вы сами были свидетелем каких-либо угроз.

— Но он практически не делился со мной своими неприятностями.

— Значит, они у него все-таки были?

— А у кого их не бывает?! Тем более при той нагрузке, которую он взвалил на себя.

Она замолчала и, взглядом показав Андрею, чтобы тот не забывал обязанности виночерпия, притронулась кончиками пальцев к вискам.

— Да, неприятностей было выше крыши, но чтобы кто-то угрожал убийством… Нет, пожалуй, не припомню такого. Хотя… — на долю секунды замялась она, — думаю, что если бы подобные угрозы и были, то Александр Борисович никогда бы мне о них не рассказал.

— Но почему?

— Спрашиваете, почему? — По лицу хозяйки дома скользнула снисходительная улыбка, и она голосом умудренной жизнью женщины произнесла: — Ах, Родион Витальевич! Вы уж извините меня за бестактность, но, судя по вашим словам, вас еще не посетила та любовь, которая была у нас с Александром Борисовичем. Он никогда, вы понимаете, ни-ко-гда не позволил бы себе огорошить меня подобной новостью.

Она осторожно, будто священнодействовала, взяла со столика бокал с коньяком и кивком головы пригласила мужчин присоединиться к ней.

— Давайте же выпьем за человека большой души. И пусть земля ему будет пухом.

Родионов покосился на Агеева, но тот усмехнулся да плечами повел, мол, крепись, коллега, и не забывай про издержки производства. А там, глядишь, и наша мадам расслабится, может, и вспомнит что-нибудь дельное.

Ничего «дельного» мадам не припоминала, и Родион вынужден был вернуться к явно неприятной для нее теме:

— И все-таки поверьте мне, как опытному следователю, который распутал не одно уголовное дело: беспричинных заказных убийств не бывает. И Александра Борисовича заказали не просто так. Судя по тому, как с ним расправились, он должен был или довольно крепко наступить кому-то на пятку, или же помешать кому-то в серьезном деле. И если это действительно так, а судя по всему, так оно и было, его должны были изначально предупредить, чтобы мужик отступился, возможно, даже припугнуть тем самым дорогим, что у него было, а это, насколько я понимаю, вы, и уже после того, когда стало понятно, что на него ничего не действует, заказывать киллеру. Надеюсь, вы согласны со мной?

Она невнятно пожала плечами.

— Вам, конечно, виднее, но… — Она оборвала себя на полуслове, и ее красивое лицо внезапно превратилось в жесткую маску. — Впрочем, был один телефонный звонок, но звонили мне лично.

— И?

— Угрожали всеми смертными грехами, если я не отступлюсь от Александра Борисовича.

— То есть звонила его жена? — догадался Агеев.

— Да, и она не скрывала этого.

— Давно это было?

— Года три назад, Александр Борисович тогда как раз на развод подал, но… Хотя это была просто вспышка ревности, возможно, под действием все того же коньяка.

— И вы уверены в этом?

— Стопроцентно. Во-первых, у женщины уже все давным-давно перегорело, а во-вторых… Александр Борисович сумел наладить довольно приличные отношения с сыном, перевел на него часть своего бизнеса, и рубить курицу, которая несла им золотые яйца… К тому же, когда убили их сына, я позвонила Надежде Петровне, выразила ей свои соболезнования, и она, совсем уж для меня неожиданно, попросила, чтобы я подъехала к ней домой. И вот тогда-то за бутылкой коньяка мы поплакали вместе и она, кажется, простила меня окончательно.

— Вы уверены в этом?

— Полностью. Тем более что еще при жизни Александр Борисович не единожды обращался к ней за помощью, и она никогда не отказывалась нам помочь.

— За помощью? — удивился Родионов.

— Да, именно за помощью. Она ведь специалист по холодильным установкам, и когда возникала какая-нибудь проблема с этим, нам не надо было искать спецов на стороне.

— Так-так, этот вопрос мы прояснили, но Александр Борисович убит — и это тоже факт. Так что постарайтесь вспомнить, кто бы мог по-настоящему угрожать вашему мужу?

— Нет, не припомню такого. Впрочем, если вы мне дадите время и я приду в себя…

— Господи, да о чем разговор! Если что-то вспомните, звоните в любой момент. Но у меня еще один вопрос к вам. У Александра Борисовича были враги в сфере его бизнеса?

— Вы имеете в виду «Дальросу»?

— Естественно.

— А как бы их не могло быть, притом что «Дальроса» это все-таки не вязка дачной мебели, а рыба с ее непостоянством. Сегодня ее много, а завтра и вовсе нет. А люди — им ежемесячно платить надо, причем не меньше, чем в предыдущий месяц. Вот и случались порой закрутки такие, что не приведи господь.

Лайма замолчала, видимо, припоминая особо неприятные дни, связанные с бизнесом мужа, провела кончиком языка по слегка подкрашенным губам.

— И все же должна вас заверить, что Александр Борисович всегда находил достойный выход из положения, и среди рабочих на комбинатах, не говоря уж о рыбаках, вроде бы даже обиженных не было.

— Ну, насчет рабочих и рыбаков это понятно, однако остаются еще компаньоны по бизнесу и топ-менеджеры, которые также хотят иметь свой навар. К тому же нельзя оставлять без внимания и тех капитанов, что завязаны на «Дальросе». И вы уж извините меня, Лайма, но я не поверю, чтобы ни у кого из них не было претензий к Александру Борисовичу как к генеральному директору «Дальросы». Или я неправ?

На лице Японочки отразилось нечто похожее на мимолетную ухмылку, и она отрицательно качнула головой.

— Да, именно в этом вы неправы, и я скажу вам почему. Когда Александр Борисович создавал «Дальросу», то он изначально мечтал, чтобы это была команда единомышленников, которых не смогли бы прогнуть временные неурядицы, и поэтому каждого человека вплоть до клерка и секретарши подбирал самолично, подолгу беседуя с каждым из них. И поэтому «Дальроса» — это в первую очередь хорошо спаянная на доверии команда профессионалов, где каждый отвечает не только сам за себя, но и может в любой момент подменить товарища по работе. И я даже помыслить не могу, чтобы кто-то из этих людей мог держать обиду на Александра Борисовича. Чушь, чушь и еще раз чушь!

— Что ж, возможно, вы в чем-то и правы, — как бы согласился с ней следователь, — но при этом факт остается фактом: Александра Борисовича убили, причем убийство было заказное, хорошо спланированное, и от этого никуда не денешься. Вы согласны