Что полностью на стороне Совета, что сдам любого из офицеров, кто вызовет малейшие подозрения. Но боль оказалась сильнее. И я сорвался, попытался их убить. Вырвался, добрался до горла Станга, но не смог сжать пальцы. Слышал бы ты его мерзкий смех… Жрецы сделали так, чтобы никто из обращённых не мог причинить вреда их крови. Озаботились заранее. А ты отправил обоих в Глубину.

Дракон смягчился. Чудовище, сокрытое в нём, отступило.

— Твоя ценность многократно возросла, Элай. Многократно.

Дракон поставил упавшее кресло, нервно вцепился в спинку, задумчиво хмурясь. Элай посмотрел на его пальцы. Длинные, изящные. Руки художника…

Что-то кольнуло в душе. Он вспомнил Нару, их вылазки в Город-На-Скале, разрушенный во время вторжения. Как они притворялись ценителями искусств…

Сейчас ему доступна лишь чёрная кровь на белом ковре.

— Зачем, дор Боевой Лорд?

— Меня зовут Кларт, Элай. Для тебя я — Кларт, — поморщился Дракон. — Зачем… С тех пор как Воннерут прибыл на Приму — он ни разу не выходил на связь ни с кем из его Лордов. Общался с нами только через Серых, а те… Ты сам видел, мы для них хуже грязи. Отец не такой. Отец любит нас. Он просто не ведает, что за его спиной творит Совет. И я пытался добраться до него. Заручиться доверием жрецов, окруживших его своей «заботой». Как угодно. А затем поговорить с Отцом и доложить обо всём, что видел. И ты всё испортил.

Ловсон снова посмотрел на трупы.

— Они не убили бы меня, Элай, — заметил это Дракон. — Это было бы сложно объяснить Отцу.

— Они могли убить меня.

Кларт замер, на миг. Потом кивнул, соглашаясь.

— Ты прав. Это возможно. Стратега заменить проще. Давай, убери трупы.

— У них была Инсигния, — сказал вдруг Элай. Внутри снова закипала ярость… Но звёзды молчали, накормленные кровью, и от этого было хорошо. — Те, кто покинули город, владели Инсигнией. Женщина показала её офицеру.

Он наклонился, сграбастал труп Шурхена, обмотал щупальца-руки вокруг. Отнёс к телу Станга, бросил сверху, а затем неловко, из-за брони, принялся заворачивать мертвецов в ковёр.

Дракон молчал, погрузившись в мысли.

— Что если её выдал Отец? Что если эти люди выполняли приказ Отца? — спросил Элай. — И серый совет ловил их именно по этой причине?

Оттащив страшный свёрток к двери, Ловсон посмотрел на чёрные разводы на полу. Повернулся к командиру.

— Это объясняет, почему Бессмертные не подняли мятеж, — сказал, наконец, тот. Глаза Кларта горели.

— Или же эту Инсигнию выдал прежний император. Братоубийца, — добавил Элай.

Дракон помотал головой:

— Нет. Не думаю. Я не понимал, почему Бессмертные молчат. Знаю, что в их рядах есть подозрения, что Отец изменился. Знаю про слухи о нас. Живущим во тьме достаточно одного доказательства их страхов, чтобы поднять против нас оружие. Мощи Бессмертных хватит разгромить наши подразделения на Нуслайте, а затем двинуться на Приму. А если их Владыка свяжется с Чёрными Шлемами и убедит их командира, то Отец обречен. Сейчас, пока не завершена работа на Нуслайте и Приме, мы не можем себе этого позволить. Значит это человек Отца.

— Отец не сможет прятать нас вечно… — сказал Элай.

Кларт кивнул.

— Рано или поздно — живущие во тьме узнают.

— Как узнал Мон-Го-Риан, Элай, — усмехнулся Дракон. — Как узнали соседние поселения, где работают люди Тиррана. Рано или поздно — узнают все. Но уже будут обращены к свету и будут лишены сомнений в Отце. И наш долг, Элай, с твоей помощью, помочь сделать так, чтобы между ними и Отцом не было Серого Совета. Понимаешь?

— Звучит как заговор.

— Это он и есть. Мы уже связаны с тобой. Этим, — он указал на свёрток. — А теперь мы должны спасти Отца, Элай. Потому что сейчас мы служим не ему. Это надо прекратить. Серый Совет должен исчезнуть.

— Мы можем просто перестать выполнять их приказы. Жрецов не так много.

— Я сказал тебе — никто из низших не поднимет оружие против служителей Ксеноруса. Кто ещё из офицеров способен убивать жрецов — я не знаю. Зато знаю тех, кто скорее прикончит любого из нас по их команде.

Элай вспомнил Тиррана.

— Так что да, Элай. Это заговор. Ты со мною?

Ловсон склонился, поднял свёрток, закинул на плечо. Чёрная кровь закапала на доспех.

— Ты же не собираешься тащить их вот так, Элай, всю дорогу? На выходе жрецы Калькуляции, — спросил Дракон. — Спрячь тела где-нибудь в мэрии, а ночью вернешься, заберёшь. Я тут приберусь пока.

Элай кивнул, взялся за ручку.

— Так ты со мною, Элай? — спросил в спину Дракон.

— Я служу Отцу, — ответил он. — Если Отцу нужна помощь — я сделаю всё, что смогу.

— Рад это слышать, Элай.

Дверь захлопнулась. Ловсон остановился со свёртком в коридоре. Слева и справа застыли низшие. Охрана, бесполезная против жрецов. Повернув налево, Элай затопал по длинному коридору, в поисках места, куда бросить тела. Запихал их в какое-то подсобное помещение. Завалил стеллажами и хламом. Кровь с доспеха стирать не стал. Её в грязи, покрывавшей броню, особо и не было заметно.

Когда он вышел в коридор, то увидел, как в него, как пьяный, вывалился мертвец Калькуляции. Чёрный провал капюшона воззрился на стратега. Элай спокойно двинулся ему навстречу, ступая бронированными ботинками по каплям крови, натекшим на пол из свёртка.

Жрец приближался. Бездумно, пошатываясь. Ловсон едва не задел его, проходя. А затем побежал. Побежал что было сил. Побежал вместе с низшими. Вместе с выскочившим из кабинета губернатора Драконом. Распахнутая дверь явила следы начавшейся уборки.

Побежали все. Как бойцы Тиррана, зачищающие очередную деревню, так и охрана на блокпостах. Взревели двигатели летунов, пилоты рвались на взлёт, сдерживаемые лишь яростными командами ловуров и стратегов, собирающих подразделения. В порту снова поднялась пыль. «Лоденский мамонт» окутался дымом и медленно пополз вверх, к кораблю поддержки. Дети Отца запрыгивали в технику, не задавая никаких вопросов. Они обязаны были выполнить гневный приказ Повелителя.

Прямой приказ, возникший прямо в голове каждого бойца корпуса.

Немедленно покинуть планету.

Глава двенадцатая

Рэм Консворт

— Когда-нибудь, я переду сюда, — сказал он, глядя на водную гладь. — Клянусь.

Мама улыбнулась. Молодая, красивая, она сидела рядом прямо на траве и держала за руку сосредоточенного отца. Тот редко когда позволял подобные нежности, но сейчас, очарованный видом, никак не проявил недовольства. Они расположились прямо на берегу, под сенью раскидистой ивы. Слева и справа слышались приглушённые разговоры. Позади бдительные Егеря наблюдали за туристами, готовые пресечь любое нежелательное действие.

Сколько Рэм заплатил за эту экскурсию — родителям говорить