— Сумрак, он ранен, — всхлипнула я, — а мне даже его ран не разглядеть. Не вижу…

Слезы покатились из глаз. Они были настолько горячими, что обжигали щеки. Как  и каждый курсант, в потайном кармашке я хранила две самовпрыскивающиеся ампулы: одну с болеутоляющим, а другую — с энергетиком. Так же там хранился заживляющий пластырь. Совсем небольшой, вряд ли его хватит на такие сильные повреждения. Но хоть чем-то он все же помочь сможет, а для этого необходимо видеть раны.

«Нужно отнести его в храм» — ответил мне кот.

— Каааак? — я уже вовсю ревела.

«Думай, Алевтина Верник» — вот же котяра!!!

— Ты тангира сам себе на спину не поднимешь, я тем более. Остается единственный выход — скинуть его туда. Под нами еще один выступ. И если мы подвинем Дарина на самый край, то я вполне смогу его спихнуть, — большего бреда мне не приходилось планировать за всю свою жизнь.

«Твоя идея настолько абсурдна, что может сработать» — отозвался лайвелл.

А потом мы тащили и тащили тяжеленную тушу. На обрывках форменной куртки нащупала карман и разжилась еще одним медицинским НЗ. Два комплекта ампул и пластырей лучше, чем один.

«Он может не перенести падения» — заявил кошак, принюхавшись. Значит дело плохо. Но я все равно использую любую возможность для спасения Дарина Элвэ!

— Попробуй только не выжить! — с этими словами ввела ему одну за другой ампулы из первого комплекта. Кожа оказалась настолько твердой, что тонкая игла еле ее проткнула. Конечно, чудище никак не прореагировало. Хотя, на секунду показалось, что его дыхание шевельнуло мои волосы… Или это просто ветер?

Сумрак спустился и встал аккурат под тем местом, куда мы перетащили Дарина. Высшие силы, помогите мне! Нам! Нам всем! И я столкнула, лежащего на краю выступа, тангира. Он упал удачно, распластавшись по спине огромного кота таким образом, что его руки свешивались по обе стороны мощной шеи животного. А как же перепонка, позволяющая планировать? Свет от фосфорицирующего кустарника, растущего на нижнем уступе, упал на Дарина, и я увидела лохмотья, которые в темноте приняла за лоскуты одежды. Это были остатки импровизированных крыльев тангира, он порвал их при падении…

«Я вернусь за тобой, Алевтина Верник» — сказал лайвелл и плавно слетел с уступа вниз.

— Куда? — заорала вдогонку, — храм же наверху!

«Иногда, чтобы найти, нужно просто открыть душу» — раздалось в ответ. Боже, Сумрак заговорил словами апаньяр. Во истину, мир сошел с ума, и я вместе с ним.

Глава 8.

Сумрак вернулся, когда тьма поглотила Лорну, и единственным пятном света остался фосфорицирующий куст на выступе внизу. Было ли мне страшно? Конечно, но настоящий ужас приходит в темноте, на незнакомой планете, когда ты один и совсем рядом раздаются странные звуки: то шипение, то скрежет, то стрекотание. Отправляясь сюда, я проштудировала справочники и ознакомилась со многими видами местной фауны, но никак не планировала так скоро остаться с некоторыми из них наедине. Становилось прохладно. Прижавшись спиной к скале, с тоской всматривалась в темноту. Беспокоилась о Дарине, вздрагивала от шорохов и поминала кошака тихим добрым, иногда очень русским, словом.

Вообще, в такие моменты, когда кроме ужаса от неизвестности, тебе больше ничто не мешает, задумываешься о жизни, начинаешь рассуждать и даже приходишь к каким-то выводам. На самом деле, глубоко безразлично правильные это выводы или не очень, они просто своевременные, подводящие итог. Вот и я, перебирая в голове события, которые произошли со мной с момента прилета в ВЗА, делала определенные выводы и они радовали. Во-первых, мои лучшие друзья таковыми и остались. Во-вторых, в жизни появились два очень важных человека — легар Сорг и тангир Элвэ. Чувства к обоим эленмарцам глубоки, но это совершенно разные чувства. В-третьих, явных врагов я не нажила, не считая, разумеется, Анвен Беллим, ее энвину и некоторых членов семьи, причем Фингорма к этому неприятельскому оплоту не причисляла. Нравился он мне. Вот честно, этот экземпляр Беллимов был добр, не глуп, остроумен, и что особенно ценно в мужчинах, способен признавать свои ошибки и идти на компромиссы. А еще, эленмарец так смотрел на Хуньку, когда она этого не видела, словно подруга была единственной женщиной во вселенной. Может и с пассиями разных габаритов и рас у нее на виду Фингорм появлялся специально, чтобы позлить. Ведь Фархунда тоже упорно делала вид, что его не замечает.

Задумавшись, я перестала обращать внимание на странные ночные звуки, и когда передо мной сверкнули два горящих желтых глаза с вертикальными бездонными зрачками, заорала так, что где-то поблизости начался небольшой обвал.

«Люди такие шумные» — раздался глас моего котика.

— А лайвеллы такие неожиданные! — пробурчала я, и, пыхтя, полезла на шею Сумраку, — вот скажи мне, почему ты меня выбрал?

«Ты другая» — ответил кот. О, Боже! Его информативные ответы, просто исчерпывающие.

— Конечно, другая! У меня ни шерсти, ни когтей и даже хвоста самого завалящего не выросло! — без зазрения совести съязвила я.

«Ты от всех отличаешься» — поправился лайвелл.

— Разумеется, — снова не стала спорить я, — другее всех других.

«Ты невозможна!» — кажется, это был крик кошачьей души.

— И тут неправда твоя! Я существую, даже дышу… пока, а значит, очень возможна.

«Со мной никто так не разговаривал…» — ох ты ж, неужели обиделся? Кнуты закончились — полезла за пряниками. Зарывшись в пушистую шерстку, стала почесывать Сумрака за ушами, а он… мурлыкал, как самый обычный земной кот, несмотря на крылья и божественность у некоторых инопланетных народностей.

— Мир? — спросила, устраиваясь поудобнее на его спине.

«Посмотрим» — гордо ответил кот и спикировал вниз.

— Дарин как? — поинтересовалась я, когда мы приземлились на знакомой площадке возле ничем непримечательной отвесной скалы.

«Жив» — да, нужно что-то срочно решать с немногословностью Сумрака.

— И где он? — порой лайвелл мне