– Ты мне нравишься. Прости, Аврора. Очень нравишься.

Она садится на верхнюю ступеньку, уложив завтрак рядом. Я чувствую, как нарастает ее раздражение.

– Ты всегда такой милый, Расс, со всеми, только не со мной. Со всеми. Мне надоело, что со мной так обращались дома…

Меня гложет чувство вины. Усложнять ей жизнь – последнее, что мне хотелось, тем более что она целиком и полностью права. Я старался со всеми, кроме нее. Первое, что мне следовало сделать вчера после звонка Джей-Джею, – извиниться перед ней. А я вместо этого понадеялся, что все обойдется и мы просто проигнорируем это недопонимание. Надо было понять, что так не прокатит. Когда проводишь все время с группой людей в изолированном месте, любая мелочь кажется важной и воспринимается острее, даже если прошло совсем немного времени. И после это впечатление будет только усиливаться.

Нужно быть честным с ней, чтобы она понимала: проблема во мне, а не в ней. Но слова не идут, потому что я трус.

– …И я приехала сюда, чтобы сбежать от этих ощущений и поработать над собой. Я не знаю, что делаю, но пока что у меня ни хрена не получается, и не нужно, чтобы ты все лето усугублял ситуацию, бросаясь из жары в холод. Если ты хочешь попробовать быть мне иногда другом, я бы предпочла, чтобы ты… не знаю… вообще не пробовал. Игнорируй меня все время, так будет проще.

Я набираю побольше воздуха и заставляю себя говорить.

– Рори, я все запутал. Прости. Когда ты ушла не попрощавшись, не оставив номер телефона, я думал, этим ты дала понять, что больше не хочешь меня знать, – спокойно произношу я, стараясь подавить смущение. – Потом мы вместе оказались здесь, и я не хотел ставить тебя в неловкое положение. Понимаю, не следовало строить предположения, но я не хотел задеть твои чувства.

У нее отвисает челюсть.

– У меня жуткое похмелье, но неужели это галлюцинации? Ты правда сказал, что держишься так холодно с нашего приезда потому, что я тогда ушла? Ты же сам хотел этого?

– Вовсе нет. О чем ты говоришь?

Аврора быстро встает. Благодаря ступенькам мы теперь одного роста, и я прекрасно вижу замешательство на ее лице.

– Ты так долго просидел в ванной. Ждал, что уйду. Я слышала, как ты с кем-то разговаривал, так что просто ушла.

– Я говорил сам с собой, Рори. Набирался смелости, чтобы предложить тебе встречаться. Я надеялся, что мне никогда не придется признаваться тебе в этом… Но пусть лучше поставлю себя в неловкое положение, чем ты решишь, что я из тех парней, которые ждут в ванной, когда девушка уйдет.

– О господи.

– Я никогда не занимался сексом на одну ночь и подумал, что нам было хорошо. Я хотел увидеть тебя снова, но ты мне не ровня, и…

– О боже. – Аврора садится обратно на ступеньку, и на этот раз я присаживаюсь перед ней на корточки, а она закрывает лицо руками. – Недоразумение. Расс, между нами случилось недоразумение. Из-за тебя я все не так поняла!

Слишком трудные формулировки, чтобы сразу понять.

– Что?

– Мы могли просто поговорить. Не думала, что когда-нибудь окажусь в такой ситуации!

Она громко стонет, глядя на меня сквозь пальцы.

Я убираю ее руки с лица, вынуждая смотреть прямо на меня. Аврора склоняет голову набок, выражение ее лица – что-то между раздражением и облегчением.

– Прости, Рори. Я всегда все порчу. Но действительно не хочу задевать твои чувства.

– Если бы ты не избегал меня вчера вечером, я бы спьяну спросила на «Правде или вызове», почему ты так странно себя ведешь. Спросила бы громко и на людях, так что мы все равно докопались бы до правды.

Левой рукой она все еще держит мою, а правой рисует узоры на моей ладони. Я знаю, что теперь, когда мы достигли взаимопонимания, я должен встать и уйти, но отсутствие самоконтроля всегда было отличительной чертой Каллагана.

– Ты чуть не попалась ночью пьяная на глаза Дженне, – вздыхаю я. – Аврора, не могу пообещать, что буду рядом, когда ты ведешь себя безрассудно. Мне в самом деле нужна эта работа, я не хочу, чтобы меня выгнали, так что, если что-то подобное повторится, пожалуйста, не думай, что я тебя избегаю.

Аврора опять стонет, на сей раз еще и драматически закатывая глаза, но ее пальцы продолжают кружиться на моей ладони.

– Вряд ли я еще напьюсь, но на самом деле тут никогда никого не выгоняют, Расс. Люди здесь нарушают все правила, и им за это ничего не бывает.

Мне некстати вспоминается, какой податливой была подо мной Аврора. «Каллаган, думай головой, а не членом».

– Все равно не хочется проверять эту теорию.

– Проверять эту теорию – самое веселье. – Она улыбается, на этот раз настоящей улыбкой, от которой в уголках глаз появляются крохотные морщинки. – И фокус в том, чтобы не попасться.

Аврора обжигает меня взглядом. Нужно отвести глаза, но я не могу. Она опускает взгляд на мой рот, опять поднимает к глазам и прикусывает губу.

Я хочу ее поцеловать.

У нее такой вид, будто она хочет, чтобы ее поцеловали.

Призываю все свое самообладание, чтобы не уступить, особенно когда она так на меня смотрит. Со вздохом я заставляю себя вспомнить, зачем сюда пришел и чего стараюсь избегать.

– Аврора, я просто хочу общаться с тобой и не ввязываться в неприятности.

Она пожимает плечами, роняя руки на колени, а я встаю.

– Все хорошо, – говорит она. – Все равно я должна поработать над собой. Мне это было совершенно ясно, но потом цель чуть не пропала. Наверное, надо к ней вернуться.

– Мне пора, пока ребята не хватились. Не хочу, чтобы кому-то показалось странным, что мы тут тусуемся вдвоем. Еще раз прости, я рад, что мы все прояснили.

Какой-то слишком официальный ответ на личные откровения, но чем дольше я нахожусь рядом с Авророй, тем легче захотеть проверить ее теорию.

К счастью, она не возражает. Открутив крышку с бутылки с соком, подает ее мне.

– Выпьем за то, чтобы ладить.

Глава 12

Расс

– Почему у тебя вид как у золотистого ретривера, которому дали бекон? – с подозрением интересуется Ксандер, пристально изучая меня.

– Что?

Лосось с Форелью навострили уши, услышав про бекон, и я сразу понял, почему они все утро увиваются за Ксандером.

– Или как у кота, который нализался сливок.

– Просто у меня лицо такое. – А