мне эту особенную вещь, разве ты не понимаешь? Потому что это было частью его самого, и я должен был это подержать. Как будто он вычистил меня дочиста, опустошил, а потом наполнил, потому что только я был для этого достаточно особенным. Разве ты не видишь? И, Боже, это было так чертовски приятно, что я едва мог это вынести и... и... - Он снова икнул, слезы быстрее потекли по его щекам.

- И что? - Спросил Уоррен, разрываясь между ужасом и любопытством.

- Я никогда не чувствовал себя таким любимым.

- Господи Иисусе. - Уоррен прижался лбом ко лбу Тейлора, ему было так грустно за него, что он чувствовал вину за все, что сделал с тех пор, как вернулся домой. Как он мог связать Тейлора, избить его и трахнуть, когда на самом деле ему были нужны любовь и немного понимания? Только, конечно, Тейлор этого не хотел. Когда Уоррен попытался проявить нежность, Тейлор разозлился. Он умолял Уоррена ударить его. Он сделал все, что мог придумать, в том числе разбил телевизор, только чтобы разозлить Уоррена. При мысли об этом у Уоррена чуть не разбилось сердце. - Тот, кто учил тебя, что позволять мужчинам бить тебя и издеваться над тобой нормально, но не позволять им утешать тебя, был неправ. Ты понимаешь, о чем я говорю? Это нормально - просто позволять людям помогать.

Тейлор закрыл глаза и отвернулся, как будто получил пощечину. Он подумал, что Уоррен отверг его, хотя всего лишь пытался объяснить.

- Послушай, уже немного поздно, вот и все. - Так оно и было. Пока они разговаривали, он совсем обмяк. - Я не говорю «никогда».

Тейлор снова повернулся к нему, его глаза блестели.

- Правда?

Уоррен задумался. Он действительно обдумывал это?

Может быть. Для него это не имело никакого смысла, но если бы это так много значило для Тейлора, он бы не стал полностью исключать этого.

Но момент был упущен. Тейлор выглядел более счастливым, спокойней.

Уоррен вытер щеки Тейлора тыльной стороной пальцев.

- Скажи мне, что тебе стало лучше.

- Да.

- Не хочешь рассказать мне, что случилось?

Тейлор покачал головой.

- Прости. Я не могу этого объяснить. На самом деле я даже не знаю, как это происходит. Я просто...

- Неужели это повторится?

- Хотел бы я сказать «нет».

- Но?

К его ужасу, глаза Тейлора снова наполнились слезами.

- Это всегда повторяется.

***

На следующий день Тейлор проспала допоздна. Уоррен отодвинул сломанный телевизор с середины пола, гадая, что же именно вызвало приступ у Тейлора. Уоррен пытался расспросить об этом, когда снимал наручники с Тейлора прошлой ночью, но Тейлор был уклончив, то ли потому, что не знал, то ли потому, что не хотел говорить об этом, Уоррен не был уверен. В любом случае результат был один и тот же, Уоррен теперь был так же растерян, как и накануне вечером, когда, вернувшись домой, застал Тейлора в истерике.

Уоррен обдумывал это, пока принимал душ и готовил завтрак, и к тому времени, когда Тейлор, все еще протирая заспанные глаза, забрел на кухню, у Уоррена уже созрел план.

- Я думал, ты не умеешь готовить, - сказал Тейлор. В его голосе не было ни капли его обычного юмора. Он был ровным и совершенно безжизненным.

Уоррен рассмеялся.

- Дело не столько в том, что я не умею готовить, сколько в том, что я обычно слишком ленив. Но с яичницей-болтуньей и беконом я справляюсь. - Он положил немного на тарелку и повернулся, чтобы поставить ее на кухонный стол. - Вот. Садись и ешь.

Тейлор покачал головой, не желая встречаться взглядом с Уорреном. На нем был полный комплект фланелевой пижамы, которая была как минимум на размер больше, чем нужно. Уоррена это позабавило, поскольку Тейлор всегда спал обнаженным. Пижама была для Тейлора скорее одеждой для отдыха, чем для сна.

- Что не так? - Спросил Уоррен.

Тейлор прикрыл глаза рукой.

- Прости. Боже, Уоррен, мне так жаль. Я просто...

- Не волнуйся об этом. Ты прощен.

- Я чувствую себя ужасно. Особенно о телевизоре.

- Все в порядке. Теперь у меня есть повод купить что-нибудь новенькое, модное.

- Но…

- Я уже простил тебя. Можно просто оставить все как есть.

Тейлор кивнул, все еще выглядя удрученным. Он на секунду прикусил губу, затем глубоко вздохнул и спросил:

- Ты хочешь, чтобы я ушел?

- Ушел? - Уоррен уже наполовину покончил с приготовлением завтрака и отложил его в сторону, чтобы снова повернуться лицом к Тейлору. - Что ты имеешь в виду?

- После того, что я сделал, я бы понял, если бы ты захотел, чтобы я съехал. Большинство парней...

- Прекрати. - Не то чтобы он не знал о прошлом Тейлора, но то, что ему так небрежно об этом рассказали, обеспокоило его больше, чем он хотел признать. - Я не хочу слышать о «большинстве парней», хорошо? Я не из них. И единственное, чего я хочу, чтобы ты перестал корить себя за это. Тогда сядь и поешь. - Тейлор кивнул, рискнув поднять на него взгляд.

- Я бы понял, если бы ты захотел, чтобы я ушел.

- Я не хочу.

Тейлор уставился на него, широко раскрыв глаза, и подбородок его задрожал, как будто ему было трудно понять смысл этих слов. Как будто он не мог до конца поверить, что Уоррен произнес их.

- Я хочу, чтобы ты был здесь. Вчерашний день ничего не изменил. - Он пересек кухню. Больше всего на свете ему хотелось заключить Тейлора в объятия, но у него было чувство, что Тейлор отвергнет любую нежность. Однако он не стал протестовать, когда Уоррен осторожно повернул его лицом к себе и приподнял пижамную куртку. Удар не повредил кожу, и большая часть покраснений спала, но на спине Тейлора все еще оставалось несколько глубоких рубцов. Уоррен осторожно провел по одному из них кончиком пальца, гадая, насколько это все еще больно, но Тейлор даже не вздрогнул.

- У меня есть крем, который мы можем попробовать...

- Я в порядке, - сказал Тейлор. Он повернулся к Уоррену, и Уоррен с облегчением увидел, что он почти улыбается. Это была легкая, грустная улыбка, полная стыда, смущения и душевной боли, но, тем не менее, она была. - Я не думаю, что кто-то когда-либо справлялся с этим так хорошо.