Лючия нахмурилась. Красивое красное платье комом лежало на полу. Казалось, оно никогда не будет выглядеть как вчера.

– Я не пойду.

– Пойдешь, – отрезал он, распахивая шкаф. Взгляд быстро скользнул по вешалкам и остановился на платье с цветочным орнаментом. – Хочешь, чтобы я подобрал тебе и белье? – спросил он, бросая платье на кровать. Он не был жестоким, лишь хотел наконец получить ответ, которого ждал все это время.

Лючия вскинула подбородок.

– Прекрати, Логан. Ты не заставишь меня делать то, чего я не хочу. Я не ребенок.

Он подошел к ней и наклонился.

– Я никогда не заставлял тебя, Лючия. И ты права, ты не ребенок. Ты мать, а я отец. И то, что нашего ребенка нет в живых, ничего не меняет.

Глаза ее широко распахнулись. Слова ее шокировали. Она совсем не была готова к такому разговору. Логан и сам не ожидал, что поступит подобным образом.

Помолчав, он подошел к комоду и достал подходящий к платью комплект белого белья.

– Даю тебе несколько минут собраться, – произнес он и вышел в коридор.

Внутренне он был на грани. Правильно ли он поступил? Он слишком долго топтался рядом с Лючией, боясь сделать шаг, теперь же ему казалось, что он разом перемахнул целую милю.

Он прислушался к звукам в спальне. Ничего. Через несколько мгновений послышалось шуршание простыни. Логан вжался в стену. Пусть она его ненавидит, важно то, что они поговорили. Несмотря на короткий обмен фразами, это было именно так.

Он стремительно вошел в гостевую ванную, умылся, почистил зубы и пригладил влажными руками волосы. В сумке должна быть чистая рубашка, но, скорее всего, она такая же мятая, как эта. Он не собирался задерживаться в Венеции, поэтому взял мало вещей. Решив, что в пиджаке ему будет жарко, он отбросил его и вышел в коридор.

Лючия появилась буквально через минуту. Она не стала наносить макияж, а волосы скрепила заколкой. В платье с желтыми и розовыми цветами она выглядела свежо и молодо.

Сердце забилось сильнее. Он будто вернулся в прошлое. Сегодня Лючия была в сандалиях на плоской подошве, на плече висела холщовая сумка. При этом она была прекраснее, чем когда-либо.

– Пойдем.

Логан распахнул входную дверь. В груди зародилось неприятное ощущение, словно он знал, что сейчас будет. Вскинув подбородок, она прошла, даже не взглянув на него. И все же он был настроен решительно, и сейчас самое время показать ей насколько.

Он позволил себе коснуться этой темы уже на следующее утро. Представить невозможно, что она смолчала.

Лючия была взрослым человеком и прекрасно понимала, к чему приведет их ужин при свечах. Их сексуальное влечение всегда было обоюдным и сильным, но это платье, гондола, танцы… К чему все это?

Лючия гордо прошла по улице к своему любимому кафе. В душе не было неловкости, которая может сковать женщину после проведенной с мужчиной первой ночи, ведь Логан был человеком, с которым она когда-то вместе жила, он любил ее и оберегал. Она тоже любила его всем сердцем. И до сих пор любит.

Внезапно она споткнулась, и он подхватил ее под локоть. Откуда у нее такие мысли? Лючия на мгновение зажмурилась. Всему виной прошедшая ночь, которая дала повод вспомнить о тех днях, когда им было так хорошо вместе. Просто она становится сентиментальной и ничего более.

Так почему же в горле стоит ком?

Она задержалась у столика знакомого кафе, и Логан отодвинул стул, помогая ей сесть. Знакомый официант помахал ей рукой.

– Как обычно? – жестом спросил он.

Лючия кивнула и подняла два пальца.

– На двоих.

Привычный утренний ритуал помог ей немного расслабиться.

Логан знал, что «как обычно» – это кофе с подогретым молоком и круассан с малиновым джемом. Приятно, что он так хорошо ее знал, он будет рад съесть то же, что и она.

Создавалось впечатление, что все возводимые ей многие годы стены, отгораживающие от мира, запрещавшие подпускать людей слишком близко, стали постепенно рушиться.

Логан сложил руки на груди. Он сидел прямо напротив и не сводил с нее взгляда.

– Тебя так давно не было рядом, Лючия, – задумчиво произнес он. – Я никогда не желал, чтобы мы расстались, но я понимал, что тебе нужно было время. – Он взял ложку и перемешал кофе. – Но я не предполагал, что это время растянется на столько лет.

Он не представлял, как она отреагирует на эти слова. Вся Венеция отодвинулась на задний план. По улицам гуляли люди, наслаждаясь прекрасным воскресным утром, смеялись и болтали. Владельцы магазинов только начинали поднимать жалюзи и открывать двери. Мимо прошел уличный торговец с ведрами цветов, их благоухание дополнило палитру запахов, смешавшись с ароматом кофе и круассанов. Этот день может стать прекрасным. Откуда же такое чувство, что он будет одним из худших в жизни?

– Я надеялся, что у нас все сложится по-другому, – продолжал Логан. – Думал, мы поженимся, ты станешь матерью, я отцом. – Он запнулся на мгновение. – Я всегда этого хотел.

Ее глаза наполнились слезами. У нее возникло такое ощущение, будто кто-то несколько раз повернул нож, вонзенный ей в сердце. Она понимала, что Логан не добивался такого эффекта, он желал ей добра, хотел помочь ей справиться с прошлой болью и жить дальше. Лючия действительно стояла на месте, все, что произошло с ее ребенком, она помнила, будто это случилось вчера. Помнила невыносимую боль, судороги, крошечный комочек – Ариэлла Роуз была такая маленькая, что могла уместиться на ее ладонях. Она была завернута в розовое одеяльце, сшитое бабушкой Логана. У нее была почти прозрачная кожа с отчетливо заметными голубыми линиями сосудов. Лючия помнила, как приподняла крошечное веко, чтобы увидеть глаза малышки. Глаза, которые так и не открылись, чтобы увидеть этот мир. Ее легкие так и не наполнились воздухом.

Лючия помнила, как надежды и мечты многих месяцев таяли, сменяясь давящей пустотой.

Она была в таком ужасе, что почти не плакала. Несколько слезинок стали единственным проявлением эмоций в день смерти Ариэллы Роуз. Организм включил режим полной самозащиты.

Теперь Логан решил его отключить.

– А ты не допускаешь, что я отказалась от этого?

Брови Логана поползли вверх.

– Ты должна быть матерью, Лючия. Ты будешь самой лучшей мамой на свете.

Она застыла, не в силах вымолвить ни слова. Она даже не могла вздохнуть. Во рту пересохло, а вкус кофе показался горьким. Круассан вызывал отвращение.

Некоторые современные женщины, занятые лишь карьерой, сочли бы его слова оскорбительными, но только не она. Логан знал ее лучше, чем кто-либо в этом мире, знал, как она была рада, что скоро станет матерью, помнил, как они строили вместе планы о будущем ребенка.

Лючия мечтала не только сделать карьеру, но и воспитать ребенка.