– Это все ты и твой проклятый гель, – пробурчал слуга. – Кажется, у меня даже кожа стала другого цвета.

– Не переживай, лет через пятьдесят все смоется.

Дворецки до горла застегнул военную шинель.

– Не понимаю, вам-то зачем одеваться, у вас же есть эти ваши сказочные одежки?

– Пальто нужны для маскировки, – объяснила Элфи, нанося гель на лицо и шею. – Если мы задействуем защитные экраны, комбинезоны из-за вибрации потеряют свои свойства. С таким же успехом можно залезть прямо в реактор. Кроме того, при сильной радиации экраны не работают. На сегодня, но только на сегодня, мы все станем людьми.

Артемис нахмурился. То, что эльфы не могли применить свои защитные экраны, сильно осложняло спасение отца. Следовало внести некоторые коррективы в разрабатываемый план.

– Ладно, хватит болтать, – пробурчал Крут, натягивая на остроконечные уши медвежью шапку. – Выступаем через пять минут. Я хочу, чтобы каждый из нас был вооружён и очень опасен. Даже ты, Фаул, – если, конечно, сможешь удержать оружие своими нежными пальчиками.

Артемис выбрал бластер из арсенала шаттла, вставил источник питания и привычным движением установил режим стрельбы номер три.

– Обо мне не беспокойтесь, майор. Я тренировался. В нашем особняке осталось много вашего оружия.

Лицо Крута мигом пошло багровыми пятнами.

– Одно дело стрелять по картонным мишеням, и совсем другое – по живому существу.

Артемис кровожадно улыбнулся.

– Если всё пойдёт в соответствии с планом, оружие нам не понадобится, – сказал он. – Первый этап проще некуда: мы устанавливаем наблюдение за квартирой Васикина. При первой же возможности Дворецки похищает нашего русского друга, и мы с ним беседуем. Уверен, с помощью ваших чар Васикин расскажет всё, что знает. Затем нам останется лишь парализовать охранников, если они есть, и освободить моего отца.

Крут обмотал голову толстым шарфом.

– А если твой план не сработает? – спросил он.

Взгляд Артемиса был холодным и решительным.

– Тогда, майор, нам придётся импровизировать.

Элфи почувствовала, как неприятный холодок пробежал по её коже. Хотя одета она была очень тепло.

Сверху терминал был покрыт двадцатиметровым слоем льда. Служебный лифт поднял их на поверхность, и они вышли в полярную ночь. Со стороны можно было бы подумать, что какой-то заботливый папа вышел прогуляться с тремя детишками. Вот только у «детишек» из каждой складки одежды торчало нечеловеческое супероружие.

Элфи посмотрела на наручный пеленгатор.

– Мы находимся в районе Росты, майор, это в двадцати километрах к северу от Мурманска.

– Жеребкинс прислал метеосводку? Очень не хотелось бы заплутать в пурге. Тут постоянно плохая погода.

– Я ничего не получала. Видимо, активность магмы создает помехи…

– Д’арвит, – выругался Крут. – Что ж, тогда двинулись. Дворецки, ты, как самый опытный, пойдёшь первым. Капитан Малой замыкает. Если кто-то из вершков будет отставать, подгоняй его пинками, не стесняйся.

– С радостью, сэр. – Элфи подмигнула Артемису.

– Уж в этом я не сомневаюсь, – проворчал Крут, и лишь намек на улыбку тронул его губы.

Разношерстная группа брела на юго-восток по озаряемой луной тундре, пока не вышла к железнодорожной ветке. По шпалам идти было легче – по крайней мере, ноги не проваливались в сугробы. Северный ветер проникал под одежду, мороз пронзал незащищенные участки кожи миллионами электрических игл.

Они почти не разговаривали. Арктика делает людей молчаливыми – и не людей тоже.

Первой тишину нарушила Элфи. Ей все не давала покоя одна мысль.

– А скажи, Артемис… Твой отец, он такой же, как ты?

Артемис на мгновение сбился с шага.

– Странный вопрос. Почему ты об этом спрашиваешь?

– Ну, тебя вряд ли можно назвать другом волшебного народца. А что, если спасенный нами человек попытается потом нас уничтожить?

Несколько минут тишину нарушал только стук зубов. Элфи увидела, что Артемис опустил голову.

– Причин для беспокойства нет, капитан. Мой отец, хотя некоторые его предприятия являются, конечно, незаконными, был… и остается благородным человеком. Сама мысль о том, чтобы причинить вред живому существу, вызывает у него отвращение.

Элфи с трудом вытащила ногу из сугроба в двадцать сантиметров глубиной.

– Ну а как насчёт тебя? Себя ты тоже считаешь благородным человеком?

Дыхание вырывалось изо рта Артемиса клубами пара.

– Я… в прошлом я совершил несколько больших ошибок.

Элфи, прищурившись, уставилась на его затылок. Неужели Артемис Фаул говорит искренне? В это было трудно поверить. Но самым удивительным было то, что она не знала, как реагировать на его слова. Протянуть ему руку прощения? Или пнуть ногой возмездия? В конце концов она решила не торопиться с вынесением решения. Поживем – увидим.

Они вошли в ущелье, снег на дне которого был идеально выровнен завывающим ветром. Дворецки это место совсем не понравилось. Его инстинкты настоящего солдата вовсю били тревогу. Он поднял вверх крепко сжатый кулак.

К Дворецки мигом подбежал Крут.

– Проблемы?

Телохранитель внимательно осматривал заснеженное поле в поисках каких-либо следов.

– Может быть… Идеальное место для засады.

– Ага. Я бы тоже устроил здесь засаду. Если бы знал, что мы тут появимся.

– А об этом мог кто-нибудь узнать?

Крут презрительно фыркнул, выпустив из носа струйку пара.

– Ни малейшего шанса. Шахта надежно изолирована, а о таких мерах безопасности, как в Легионе, вы, верхние людишки, можете только мечтать…

Именно в этот момент из-за гребня вылетел ударный отряд гоблинов.

Дворецки бесцеремонно схватил Артемиса за воротник и швырнул в сугроб. Другой рукой он уже доставал пистолет.

– Не высовывайтесь, сэр. Пришло мне время отрабатывать свою зарплату.

Ответ Артемиса, несомненно, был бы язвительным, если бы голова мальчика не находилась под метровым слоем снега.

Четверо летящих гоблинов чётко выделялись на звёздном небе и даже не пытались скрыть своё присутствие. Они лишь поднялись на высоту порядка трехсот метров и принялись нарезать там круги, не нападая, но и не улетая.

– Гоблины… – пробормотал Крут, снимая с плеча дальнобойную нейтринную винтовку. – Этих придурков даже убивать жалко. А ведь они вполне могли бы застать нас врасплох.

Дворецки выбрал место поровнее и широко расставил ноги.

– Ну что, майор, бьем птичек прямо в глаз?