Отлично.

Тороплюсь одеться. Только никак не найду свои угги. Не в туфлях же я пришла?

Выглянув в окно, понимаю, что на улице за ночь намело снега по колено, и, следовательно, как я дошла сюда в туфлях? Как? Оглядела прихожую. Под вешалкой стояла пара угг или унт, я, наверное, никогда не научусь их различать. Они явно больше моего крохотного тридцать седьмого размера, но выбирать не приходится. Не идти же босиком.

Мигом засовываю туда свои голые ступни и, накинув капюшон, выхожу из дома, закрыв за собой дверь, стараясь сильно не стукнуть, чтобы не разбудить хозяина дома.

Оглядываюсь, вокруг горы, лес, сугробы снега и только в самой дали виднеются еще пара тройка таких же шале. До них метров сто, не меньше.

Так, теперь бы сориентироваться и  найти отель.

Пока топаю по тропинке, похрустывая снегом под ногами, нахожу в кармане пуховика телефон, который только чудом не сел. На часах семь утра. И я надеюсь, что не потеряюсь, потому что до работы всего час, и мне никак нельзя опоздать.

Иду на одной интуиции, выбрав одну из тропинок. Точно помню, что шале находятся за перешейком, и как раз такой узкий проход между горами виднеется впереди. Значит, я иду в правильном направлении. Голые ноги трясутся от холода, зуб на зуб не попадает, а желудок урчит от голода, но я старательно пытаюсь вытащить из задворков памяти хоть что-то о вчерашнем вечере. Однако после момента моего смелого танца для него и коктейля, которым он меня угостил, память как отшибло.

Говорила бабушка, поездка – идея плохая, но упрямая Ева же никого не слушает! Вот теперь вляпалась по самые уши. А стыдно-то как! И не дай бог, встретиться еще раз с этим мужиком, которого я даже не знаю, как зовут. И вообще, как мне теперь узнать, было у нас что-то или нет?

– У-у-уф! – топнула ногой, прикусывая губу. Дурочка безмозглая.

Но что самое странное – я не жалею. Меня не ест чувство совести. Только неловкость и стыд.

Спустя минут двадцать самокопания и протаптывания по сугробам себе тропы, я выхожу в деревню и чуть ли не бегом направляюсь к общежитию, где и нахожу испуганную Джессику, мерящую шагами коридор около моей комнаты.

– Ты где была? – выпаливает подруга, испуганно оглядывая с ног до головы и сложив руки на груди.

– Угадай, – бурчу, открываю комнату и прохожу внутрь. Джесс молча проходит следом и закрывает дверь. А у меня нет лишнего времени. Я стягиваю платье и надеваю форму. Сходив в ванную, умываюсь.  Расчесываю запутавшиеся волосы и делаю так понравившиеся мне косички.

– У того мужика? Я даже не заметила, когда вы ушли, – продолжает грозно смотреть на меня девушка.

– Да, у него, – уложила волосы. Поправила форму и обулась.

– И что? – не унимается она. А я так переволновалась, что опоздаю на смену, что совсем не понимаю, о чем она хочет узнать.

– Что “что”?

– Было?

– Что было?

– Вы переспали? Ты с ним спала?

– Как же болит голова, у тебя есть что-нибудь от боли? – спрашиваю подругу, но та ждет от меня ответа на свои вопросы.

– Я проснулась с ним в одной постели. Но я ничего не помню. Понимаешь? Я не помню, было ли у нас что-то, – пожимаю плечами, признаваясь сокрушенно.

– В смысле, не помнишь...? Как такое можно не помнить? – удивляется девушка, округляя свои  и без того большие глаза.

– А вот так.

– Девочки, не опаздывайте, – мимо проходили напарницы, постукивая пальчиком по наручным часам.

– Все, потом поговорим, – шикнула на подругу и потянула ее за руку за собой. В административное здание. За новой порцией распоряжений.

Подруга недовольно пыхтит, она явно не может меня понять, как так и что к чему. Но и мне не легче, я и сама не понимаю и  вдвойне переживаю. Вчерашний вечер – черная дыра. Перед глазами только утренние воспоминания. И он… там. Такой большой и голый. Тут же чувствую, как меня окатывает жаром и ноги подгибаются. Да что ж такое-то?

– Как его зовут-то, ты помнишь? – мы спустились в фойе и присели на диванчики в ожидании управляющего или Делулы.

– Нет. Черт, нет же. Я даже не помню, знакомились ли мы, – роняю голову на ладони, упираясь локтями в колени. – Позорище-то какое, – причитаю я.

– Так, не дрейфь, подруга. Найдем его и все выясним, – шепчет Джессика.

– Как ты себе это представляешь? Эй, как там тебя? Напомни, пожалуйста, было ли у нас что-то или нет? А то я ни черта не помню… Так что ли? – фыркаю я.

– Ну, а вообще знаешь? – задумывается девушка. – Значит, он посредственный любовник, раз девушка с ним, да еще и свой первый раз не помнит, вот так-то, – усмехается она.

– Минуточку внимания, – к нам вышел сам Диккерс, что удивляет, потому что обычно нами занималась его зам.

Джессика замолчала, скривив нос и обращая свое внимание на начальство. Планерка была для нее явно не так интересна, как “приключения” новой бедовой подруги. Я, кстати, следую ее примеру, хотя в голове до сих пор крутятся ее слова про посредственность. А ведь это мысль. Плохо успокаивающая и мало объясняющая, что делать дальше, но она права. Хороший секс не забывают! Вот.

Я слушаю в пол-уха задания до тех пор, пока не упоминают меня. Лично. Это очень странно. Потому что я попадаю в список горничных шале. В первое мгновение даже теряюсь от такой новости.

– Ты слышала? – толкает меня в бок девушка. – Ты на время берешь шале.

– Фадеева, номер один. Приступаешь с сегодняшнего дня и на все праздники этот дом твой. Ясно? – Диккерс смотрит на меня в упор, и мне приходится встать и кивнуть.

– Да, господин Эриксон, я все поняла.

– Отлично, – пробегает по мне взглядом мистер Диккерс и возвращается к распределению.

– Могу сказать, что тебе повезло. Не будешь бегать по номерам, да и оплата там достойная, – улыбается Джессика, подмигивая. – Плюс график легче, как убралась – так свободна, – радостно сообщает новая подруга.

Только отчего-то я такой радости не испытываю. Она просто не знает, что утром я из тех “элитных”