— Спасибо, ты ангел. Я выгляжу как девочка эпохи короля Эдуарда,[8]а уж чувствую себя просто сказочной принцессой.

— Скорее, — поторопил ее Мур, — мы опаздываем на завтрак.

Он взял у Дженет яростно квакающую Юфимию, завернул ее плотнее в полотенце и положил в шкаф.

— Веди себя тихо, — приказал он лягушке. — Я буду стараться изо всех сил, чтобы тебе поскорее вернули человеческий облик, так что, пожалуйста, успокойся!

Он закрыл дверцу шкафа и для верности зажал ее сложенной страницей из записей Гвендолен. И все-таки слабое кваканье доносилось и оттуда: Юфимия явно не собиралась вести себя тихо. Впрочем, Мур ее не винил.

— Боюсь, ей там плохо, — печально заметила Дженет. — Может, лучше вынуть ее из шкафа?

Мур категорически возражал. Лягушка сохраняла большое сходство с Юфимией, и он был уверен, что Мэри узнает ее. Мур взял брыкающуюся Дженет за локоть и повел ее в игровую комнату.

— Вам что, надо обязательно нежиться в кровати до последней минуты? — сердито спросила Джулия. — Мне надоело дожидаться вас из вежливости.

— Вообще-то, Эрик уже давно на ногах, — вступила в разговор Мэри, — так что ума не приложу, чем они там занимались. А Юфимия куда подевалась?

— Мэри сегодня сама не своя, — отметил Роджер.

Он моргнул, и ребята тотчас увидели сразу двух Мэри — одну настоящую, а другую бледную и призрачную. Дженет подпрыгнула: второе колдовство за одно утро! Ей было нелегко к этому привыкнуть.

— Подозреваю, виновата опять Гвендолен, — промолвила Джулия, со значением поглядев на Дженет.

Дженет готова была сквозь землю провалиться. Мур забыл предупредить ее о том, как сильно невзлюбила Джулия его сестру после случая со змеями. А когда на тебя со значением смотрит ведьма, это гораздо серьезнее, чем такой же взгляд обычного человека. Своим взглядом дочь Крестоманси отправила Дженет в противоположный конец комнаты.

— Не делай этого, — попросил Мур, заслоняя собой «сестру». — Она сожалеет о своем поведении.

— Неужели? — усомнилась Джулия, пытаясь снова сфокусировать свой взгляд на мнимой Гвендолен в обход Мура. — Ты действительно сожалеешь?

— Да, мне очень жаль, — поспешно ответила Дженет, не имея ни малейшего представления, о чем идет речь. — Я совершенно переменилась.

— Ну, это мы еще посмотрим, — недоверчиво произнесла Джулия.

Тем не менее она перевела взгляд с Дженет на Мэри, принесшую традиционный поднос с хлебом, джемом и кувшином какао.

Вдохнув запах горячего какао, Дженет переменилась в лице. Похоже, к этому напитку она относилась так же, как и ее предшественница.

— Вот незадача: терпеть не могу какао, — огорчилась она.

Мэри мученически закатила глаза:

— Ох уж эти твои причуды! Что же ты раньше ничего не говорила?

— А я… а все мои вкусы стали другими, — затараторила Дженет. — Вместе с переменами в моем характере у меня полностью изменились предпочтения. Я… Может, у вас найдется хоть чуточку кофе?

— Где? Под ковром он у меня припрятан, что ли? — рассердилась Мэри. — Ладно, пойду спрошу на кухне. Объясню им, что у тебя… прибавилось почтения.

Мур обрадовался: оказывается, пить какао вовсе не обязательно.

— А можно и мне кофе? — с надеждой обратился он к горничной. — Впрочем, я бы предпочел чай.

— Ну почему вам надо капризничать именно сейчас, когда Юфимия куда-то запропастилась и бросила меня одну?! — взорвалась Мэри.

— Да она же и так ничего не делает, — утешил ее Мур.

Горничная свирепо метнулась к переговорной трубе и потребовала кофейник кофе и чайник чаю.

— Для ее величества и его милости, — добавила она. — Он, видите ли, только теперь понял, что не хочет какао. Господи, Нэнси, чего бы я не отдала за то, чтобы здесь появился милый, нормальный ребенок!

— Но я и есть милый, нормальный ребенок! — не сговариваясь, хором запротестовали Дженет и Мур.

— Да и мы такие же… по крайней мере, милые, — промурлыкала Джулия.

— Ну разве вы нормальные? — возмутилась Мэри, возясь с лифтом, — Вы же все, все четверо, — Чанты. Вот и скажите мне: разве Чант может быть нормальным?

Дженет бросила вопросительный взгляд на Мура, но тот, похоже, был озадачен не меньше, чем она.

— Я думала, ваша фамилия — Крестоманси, — смущенно сказала она Роджеру и Джулии.

— Нет, это просто папочкин титул, — объяснила Джулия.

— А ты вроде бы приходишься нам сестрой, двоюродной или троюродной, — добавил Роджер. — Вы что, не знали об этом? Я-то всегда считал, что именно поэтому папа поселил вас с нами.

«Эх, и зачем он это сделал?» — вздохнул Мур, жуя свой завтрак.

Мур ждал удобного момента. Когда мистер Сондерс позвал ребят на урок, он схватил Роджера за локоть и прошептал:

— Слушай, Гвендолен превратила Юфимию в лягушку и…

Сын Крестоманси чуть не захрюкал от хохота. Муру пришлось дождаться, пока он перестанет.

— …и не собирается возвращать ей человеческий облик. Может, ты попробуешь?

Роджер попытался сосредоточиться, но смех то и дело душил его.

— Не знаю. Она должна сказать тебе, какое заклинание использовала. А сам я не могу это выяснить, потому что еще не начал заниматься по углубленной программе… Ой, до чего смешно! — Он повалился на стол, давясь от хохота.

Возникший на пороге мистер Сондерс напомнил мальчикам, что сейчас время уроков, поэтому шутки лучше отложить на потом. Пришлось подчиниться и перейти в класс. Само собой, Дженет по ошибке уселась за парту Мура. Он быстро и незаметно пересадил ее на место Гвендолен, продолжая ломать голову над тем, какое заклинание могла использовать его непредсказуемая сестрица.

То утро показалось Муру самым тягостным в его жизни. Он забыл предупредить Дженет, что Гвендолен не разбиралась ни в чем, кроме колдовства. А Дженет, как мальчик и подозревал, знала кучу разных вещей, но все ее знания бы ли из другого — ее — мира. Единственное, в чем тот мир совпадал с этим, — самая элементарная арифметика. Но тем утром мистер Сондерс решил проверить уровень познаний Дженет в области истории. Мур, получивший задание написать сочинение, искоса наблюдал за тем, как Дженет все больше впадает в панику.

— Генрих Пятый? Неправильный ответ! — сердито рявкнул учитель. — Во времена битвы при Азенкуре страной правил Ричард Второй![9]Назови-ка мне его главное магическое достижение.