– Подождём. По крайней мере, у нас на Марсе кино не снимают. Так что вам придётся быть либо безработной, что не разрешается законом, либо – работать на шахтах или на гидропонных фермах.

Не поднимая взгляда, женщина буркнула, по-видимому, смирившись со своей судьбой:

– До того как стать актрисой, я окончила университет в Массачусетсе.

– Ого! Интересно… И кто вы, если не секрет?

– Инженер-авиаконструктор…

– Что?!

Удивление Андрея было настолько велико, что Лана, сменив гнев на милость, невольно улыбнулась:

– Я никогда даже не мечтала сниматься в кино. Жила обычной жизнью, училась в колледже, потом – университет. Пока грызла науку, мой брат отослал мою фотографию на конкурс, и неожиданно для себя получила главную роль в фильме. А там – пошло…

Она махнула рукой и жадно приникла к чашке с кофе. Сделав глоток, улыбнулась своей знаменитой улыбкой:

– Если бы вы знали, Андрей, как мне не хватало ежедневной утренней чашки…

– Могу представить. Ладно, не будем ссориться, хорошо? Я не покушаюсь на вас, но поймите и вы меня, кажется…

Он на миг умолк, но под ожидающим взглядом карих глаз решился:

– Вы не поверите, но, по-моему, я влюбился в вас с первого взгляда…

Лицо девушки мгновенно сменило выражение на настороженность, и русский поразился столь выразительно отражающимся эмоциям:

– Не рано ли вы заговорили о любви?!

– Вы правы, простите…

Сменил тему:

– Если вы уже наелись, то я бы хотел отвести вас в комнату, а мне надо ещё кое-чем озаботиться.

Бывшая актриса поднялась, затем произнесла:

– Кстати, я бы не хотела оказаться птичкой в золотой клетке, даже если, по вашим словам, меня это ни к чему не обязывает.

– Хотите приносить пользу?

– Если эта планета мой новый дом, то у меня желание принести ему пользу.

Мужчина улыбнулся:

– Договорились. Утром я представлю вас доктору Келлерману, он проведёт полное обследование на предмет вашего здоровья и назначит лечение, если потребуется. А потом – мне почему-то кажется, что профессор Уильямсон, наш главный конструктор, будет рад вашей помощи. Вы ещё не забыли, чему вас учили?

Ответная улыбка была чуть ироничной и неожиданно доброй:

– Вряд ли. Буквально перед началом Хаоса я подала документы на работу в лабораторию НАСА. Естественно, не под собственным именем, и сдала все положенные тесты с отличием.

– Вам не нравится кино?!

– Если откровенно – терпеть его не могу!..

…Они стояли на плато, одетые в лёгкие скафандры. Лиловое небо, переходящее в алый цвет дальше к горизонту. Оранжевые пески, чуть желтоватый камень, покрытый слоем мельчайшей пыли. Крошечные круглые тёмно-синие, чуть ли не фиолетовые гранулы, рассыпанные по песку. Высоко над головой проплывал яркий шарик Деймоса…

– Красиво! Просто невероятно! Я даже не могла себе представить подобное… Знаете, Андрей, а ведь вы оказались правы…

– В чём?

– Во всём. Мне здесь нравится. Честное слово. Работа, люди, ваша одержимость.

– Ваша, в смысле – моя, или людей?

– Скорее – людей. Вы знаете, я много путешествовала по миру. И здесь, среди вас, нет ни следа той сонной сытой одури, которая заполонила обитателей старой Европы. У меня ощущение, что вы – новая раса, неизвестная на Земле. Среди нашей лаборатории есть практически все национальности, но люди настолько дружны, что невозможно представить их врагами. Вы заняты единым делом, у вас общая цель. Обитатели Убежища словно ПРОСНУЛИСЬ… Сбросили груз условностей. Стали тем, кем они были десятки, а может, и сотни лет назад, когда осваивали тот маленький голубой шарик под названием Земля. Я думаю, если бы нынешние пророки увидели вас, они бы крепко призадумались, прежде чем организовывать Хаос…

Ярцев улыбнулся в ответ:

– Вы – правы. Полученная встряска РАЗБУДИЛА нас. И ГОРЕ ТЕМ, КТО СТАНЕТ НА НАШЕМ ПУТИ. Когда-нибудь, надеюсь, мы вернёмся на Землю… Хотел бы я дожить до этих времён. Но, если не получится, то наши дети или внуки сделают это.

– Дети? Внуки?

– Да. Мы – вернёмся. Это ЗНАЮТ все.

Взглянул на индикатор наличия кислорода и немного помрачнел – пора было возвращаться. Лана мгновенно уловила перемену настроения «мужа»:

– Что случилось?

– Воздух.

– Ох… Да, пора возвращаться… Пойдёмте к воде?

– Хорошо…

Они стояли возле бескрайней чёрной поверхности, убегающей вдаль. Глубокая тишина, нарушаемая неожиданно громкими звуками падающих с потолка капель… Шлёп, шлёп, шлёп… Ярцеву всегда приходили в этом месте мысли о Вечности, и он задумался о том, что будет с ними дальше… Внезапно вздрогнул, услышав звук пения:

– А-а-а-а-а…

Первая нота. Вторая, а потом… Учёный был потрясён! Мощный голос, немного пронзительный, чуть режущий ухо европейца. В то же время даже немного гипнотизирующий, будящий внутри что-то такое… Тёмное, давно забытое в их слишком «цивилизованном» мире. Взмывающий вверх, ниспадающий до рокота… Акустика водохранилища была просто невероятной, и её голос, казалось, наполнял его весь, отражался от стен, от поверхности неподвижной воды. Андрей замер, потрясённый до глубины души. До душевного потрясения. Он не понимал языка, на котором исполнялась эта песня, но голос, ГОЛОС не оставлял равнодушным. Это было просто невозможно… Наконец, Лана умолкла и прошептала:

– Простите, я не сдержалась… Что с вами?!

Ярцев ошарашенно произнёс:

– И вы скрывали такой талант?!

– Мне не разрешали самой озвучивать роли. Говорили, что это НЕ ТОТ голос. Не стандартный.

– ИДИОТЫ!!! А что вы пели?

– Старую песню воинов, с которой они шли в бой. На смерть. Почему-то это место навеяло такую аналогию.

– Вы… Лана, вы – просто невероятны!

Ийр-ил-Райри переложил контроллеры тяги, но искалеченный до невозможности крейсер уже практически не подчинялся командам. Их прихватили жуткие бустер-бумеранги леггах, отвратительных аммиачных жаб, возле второго сектора Млечного Пути. Разведывательный дозор в составе крейсера «Неустрашимый» и двух фрегатов совершал обычную проверку территории, когда на них выскочила целая эскадра. Двенадцать штук вначале, а потом подошло ещё четыре раза по столько, да ещё с носителем… Драка была жестокой. Выли элеваторы орудий, подавая громадные цилиндры зарядов. Фузионные зонтики главного калибра рвали белую броню «Лины» в клочья. Но и россы несли потери: испарился в зеленоватом облаке взрыва двигателей один фрегат. Лопнули чашки отражателей, рассыпая искры, от меткого попадания с истребителя, и потеряв способность маневрировать, беспомощное судно было спокойно, даже лениво расстреляно целой сворой. «Неустрашимый» ещё держался. Тяжёлая ракета влипла в верхнюю батарейную палубу, разом оборвав свистящее уханье выстрелов целой батареи…