Живчик словно натыкается на стену. Останавливается и как-то враз обмякает.

– Нет больше никого, товарищ майор... Один я...

– Как же так?

– В тот день, – вступает в разговор капитан, – когда и завертелась вся эта карусель, он был на дежурстве. На узле спецсвязи. А что до меня, так я и вовсе спал еще в гостинице. Автобус-то только поздно вечером пришел, я и не пошел сразу в управление. Чего там ночью-то делать? Думал с утра и подойти.

– Ну да... – бормочет Синельников. – Кто ж знал?

Вопросительно смотрю на своих гостей. Поймав мой взгляд, капитан кивает, словно на что-то решаясь.

– Поутру в управлении совещание было. Я про это знал, оттого и не торопился. Думал, часам к одиннадцати подойду, как раз начальник и освободится уже. А сидеть в приемной... лучше уж подольше поспать.

– Это точно! Поспать никогда не вредно.

– Вот! Я и потопал, не торопясь. Город я более-менее знаю, сколько от гостиницы идти, представляю достаточно хорошо. Так, минут десять двенадцатого и подошел. А тут меня две машины обогнали. Легковушка и грузовик. Подъехали они к управлению, остановились, и начали оттуда люди вылезать. Немного их было, человек пятнадцать. Стояли, курили, говорили о чем-то. Потом из легковушки вылез мужик какой-то и что-то им сказал. Они бросили бычки и подошли к кузову. А потом... Им оттуда передали какие-то трубы.

– Гранатометы? – высказываю свою догадку.

– «Шмели»...

– Ни фига себе...

– Да... Они ударили залпом. По окнам. Надо полагать, знали, где сейчас люди собрались. Здание вспыхнуло сразу все. Стрелки бросили отстрелянные тубусы и, вытащив пистолеты, пошли к дому. Там местами горело, что-то бухало в огне. Когда в здании перестало бабахать, часть из них вошла внутрь. Несколько раз выстрелили... и все. Потом сели в машины и уехали. А я так и стоял... Нам ведь теперь не выдают оружие в командировки. Не дай бог, потеряешь!

– Запомнил их?

– У меня хорошая память на лица. Могу даже нарисовать.

– Так... а что потом было?

– Пошел на узел связи. Я точно знал, что там должен был дежурить кто-то из сотрудников. Это был шанс добыть оружие, ведь там своя оружейка есть. Так оно и оказалось. Вот, все это время мы там и находились. А уж как вчера вы губернатора прижали, тут уж и стало нам ясно, что надо выходить.

– И где ж это вы там так запрятались? Разве он не в том же здании, что и управление?

– Хм... – смущается мой собеседник. – Вам, наверное, лучше все это самому увидеть один раз.

Идти оказалось недалеко, на соседнюю улицу. Странно, никто из наших местных старожилов ничего про это не говорил! Я-то, грешным делом, полагал, что в таком небольшом городе все службы ФСБ будут сидеть в одном доме.

Домик оказался совершенно обыкновенным. Ничем особенным не выделялся и его хозяин – седобородый старикан лет шестидесяти. Скорее всего, даже и больше. Просто сохраняется эта порода людей хорошо.

Оглядывая домик снаружи, я с трудом представлял себе, куда тут можно запихать даже самый скромный коммутатор.

Зайдя в калитку, прикрываем ее за собою и топаем к дому. Дедок уже стоит на крыльце и внимательно нас рассматривает.

– Это кто ж такой будет? – указывая на меня, спрашивает он у капитана.

– Свои. Майор Рыжов из контрразведки.

– А документик у вас имеется? – невозмутимо спрашивает старикан.

– Да кто ж их на выход-то с собою берет? – в тон отвечаю я. – А с другой стороны – порядок есть и соблюдать его надо. Так что и не знаю, как быть...

– Да ладно тебе, Виталий Степанович! – вступает в разговор старший лейтенант. – Сам видишь, какие времена...

– Так с таких мелочей все и началось... – философски замечает старик. – Ну да ладно... Смотри, Олежка, под твою ответственность! Что наш человек, вижу. Но и порядок быть должон!

С этими словами он отходит в сторону и пропускает нас внутрь. Надо же! А под подоконником-то у него автоматик присобачен... интересный дедок, однако...

Узел связи... м-м-м-да...

Кошка и слон – оба они млекопитающие. Однако же этим их похожесть и ограничивается. Последствия от оскорбления кошки нимало не соответствуют таковым в случае со слоном. Даже и самым небольшим.

– Офигеть... – только и могу я произнести, оглядывая здоровенный тоннель. – Это все?

– Есть еще резервная электростанция, мы сейчас от нее и запитаны. Оружейная комната и склад продовольствия. Правда, совсем небольшой. Он только на дежурную смену рассчитан. Еще несколько помещений – вотчина техников. Сейчас они закрыты, ведь техники приезжали сюда раз в год.

– Смена – это сколько?

– Пятнадцать человек. Продовольствия на них должно хватить на год. А вода тут своя, внизу скважина есть.

– А отчего ж ты тут один дежурил?

– Так узел-то законсервирован! Его только в случае войны задействовать можно.

– Ну так... какого ж тебе хрена надобно? Война – вон она, над головой!

– Ключа нет.

– И где его взять?

Вместо ответа старший лейтенант кивает в противоположный угол. Подхожу ближе. Массивная стальная дверь, охренительной толщины, угрюмо смотрит на меня продолговатой щелью закрытой сейчас амбразуры. Под ней виднеется панель кодового замка.

– Однако... а войти как?

– Тот пароль, что я знаю, уже не действует. Он автоматически сменяется каждые четыре дня. Если б сразу открыли...

– М-м-да... близок локоть... А как же свет переключился?

– Автоматически. Я-то даже и не знаю, как это сделать. За исправностью оборудования специальные люди смотрели. Они два раза в год сюда приезжали, проверяли. Запасы меняли время от времени.

– Ну, хоть что-то тут живет?

– Контрольные пульты работают.

– И чего ж они контролируют?

– Проводную связь. Мобильную тоже можно, только вот нет ее уже... А городские телефоны мы все слушать можем. Рации тоже, если только не кодированный канал, да и то некоторые тоже слышим...

– Хм... А вся эта машинерия, когда заработает, что может?

– Ну... Такие узлы расположены по всей стране. Наверное, не только по России. На территории бывших республик они точно есть. Вот, смотрите! – Капитан подводит меня к пульту и показывает на таблицу на стене.

Длинный столбик цифр – обозначения абонентов.

– Те, что на единицу начинаются, – органы власти. С двойки – военные. На тройку начинаются наши службы. Четверка – объекты жизнеобеспечения. Если цифра через дробь написана – это уже на территории бывшего Союза.

– А пятерка? Их совсем немного.