религиозные усобицы, но ваше обвинение совершенно абсурдно! Как могут наши потомки, пережив ужасы войн и эпидемий, убивать другие народы ради самой идеи убийства?

От этих слов Евгений бессильно развел руками. Вокруг него стояли выдающиеся просветители и европейские гуманисты, им было трудно поверить в то, что страны Запада будут воевать под знаменами антихриста. Возмущение среди них нарастало.

— Он прав, — раздался голос незримого брата, который старался держаться подальше от толпы. — Я имею в виду гиперборейца! Враг рода человеческого явит себя на Западе, нравится вам это иль нет. Война перевернутого креста временно ослабит Зверя, но в следующем веке он обретет прежнюю силу и повторно нападет на Гиперборею, и это произойдет тогда, когда в той стране будет править человек с неустрашимым сердцем.

Евгений не сразу узнал пришедшего ему на выручку ученого в средневековой шапочке — им оказался Michael Nostradamus, секретарь незримого братства, которого Евгений уже видел во сне Декарта. Нострадамус прочел всего один катрен, наделавший в свое время много шума:

«L’an mil neuf cent nonante neuf sept mois,

Du ciel viendra um grand Roy d’effrayeur

Ressusciter le grand Roy d’Angoulmois

Avant après Mars regner par bonheur».

Он прочел его именно так, на среднем диалекте французского. Пророчество гласило, что в 1999 году на седьмой месяц с неба придет грозный царь, который воскресит великого короля Ангулема и будет править праведно до и после Марса. Евгений читал различные толкования этого пророчества, но никогда не слыхал, как оно звучит в оригинале, тем более не мог рассчитывать услышать его из уст самого Нострадамуса. Он вежливо поклонился секретарю Коллегиума, подтвердив, что такой правитель, действительно, появился в России в 1999 году на седьмой месяц по старому стилю и, хотя царей в Гиперборее нет, его полномочия продлевались в Марте месяце, посвященном богу Марсу. Впрочем, это вряд ли убедило тех, кто не верил в существование России или некой мифической северной страны Гипербореи.

— А как наш «гипербореец» объяснит воскрешение великого короля Ангулема? Или медицина в Гиперборее шагнет так далеко, что короля Франции Генриха II Ангулемского воскресят из мертвых спустя четыреста сорок лет после его кончины? — продолжал возмущаться скептически ко всему настроенный монах-алхимик. — Или, быть может, сам брат M.N. раскроет таинство воскрешения Генриха II, ранение и смерть которого он со столь поразительной точностью предугадал в другом своем четверостишии?

— Воскрешение бывает телесным, когда сердце убитого вновь начинает биться, духовным, когда в ином теле повторяется образ души, а также иносказательным, когда возобновляется характерный образ действий. В данном случае речь идет о третьем, — взял слово Мишель Нострадамус. — Когда черное знамя антихриста будет стоять под Дамаском, христианский правитель Гипербореи, подобно великому королю Ангулемскому, заключит союз с магометянами Востока и сразит черное знамя небесным огнем.

Поразмыслив немного, Нострадамус добавил:

— Наблюдая, какие действия повторяются, а какие нет, земледельцы по одному весеннему дню могут предугадать урожайным будет год или нет. В этом вечном возобновлении по характерному образу действий и состоит таинство натурального воскрешения, вытекающее из самой природы времени.

После подробных разъяснений Нострадамуса Евгению задали еще пару вопросов, но больше никто не делал категорических высказываний против «чужестранного гиперборейца». Евгений стоял среди всех этих мудрецов, не понимая, что здесь все-таки происходит, почему он отвечал на их вопросы? По логике вещей, это он должен был задавать им вопросы. Но порядок событий выстраивался в Зале Дверей в парадоксальную структуру, выходившую за рамки здравого смысла. Евгений в очередной раз убедился в этом, когда доктор Майер объявил со сцены о начале второй части собрания, предупредив, что она будет «всецело секретной, покрытой завесой непреложного обета и тайны братства Розы и Креста», что разглашать ее содержание не дозволительно будет никому из присутствующих.

После этих слов по залу прокатился ужасающий гул, напоминающий металлический скрежет, и под ногами покачнулся пол, как при землетрясении. В высоте от немеркнущего свода отделилось как бы великое облако света, которое удерживалось бесчисленным множеством крыл. Незримые братья, как и во сне Декарта, стали общаться при помощи мысли, не произнося при этом никаких звуков.

Некоторые из них исчезали, превращаясь в светящиеся сгустки энергии или, быть может, в шаровые молнии. Они могли свободно парить по воздуху. Иногда крылатое облако притягивало их и отпускало, точно раздавая задания. Но даже если бы Евгений запомнил эти телепатические голоса, он бы все равно не смог ничего о них рассказать. Так бывает в сновидениях, когда сновидец знает, что с ним нечто происходило и что он являлся соучастником неких событий, но после пробуждения обнаруживает, что совершенно не в состоянии объяснить, что это было и что именно он видел.

— Ты как, Eugenio? Надеюсь, мы тебя не слишком напугали? — спросил у него Нострадамус, когда кружащееся сонмы крыл подняли облако света обратно к немеркнущему своду.

— Мало кто побывал в Зале Дверей при жизни, — вмешался Иоганн Валентин Андреэ. — Вы же понимаете, как это может закончиться для воплощенной души.

— Да и после смерти не каждый получает приглашение, — шепнул на ухо Ренэ Декарт, как ни в чем не бывало, поправляя широкополую шляпу.

— Кажется, я в порядке, — медленно промямлил Евгений, приходя в чувства. — Если, конечно, данный термин применим к этому месту.

— Что я говорил, у него отличное чувство юмора! — рассмеялся Ренэ, по-дружески подтолкнув Парацельса.

— Боюсь, вас не обрадует то, что я вам сейчас скажу. Нашего астрального гостя ожидает брат I.S., это он настоял на его приглашении, — произнес Нострадамус, обращаясь ко всем.

Быстро оглянувшись на арку, в тени которой все так же скрывался таинственный наблюдатель, предпочитавший никому не показываться на глаза, Ренэ Декарт протестующее помотал головой, а потом неожиданно схватил Евгения за рукав и отвел в сторонку.

— Женэ, как бы тебе сказать, будь с ним поосторожней, ладно? Не хотел тебе говорить, но брат I.S. якшался с тамплиерами, и он не перестал этого делать в астрале, заняв высокое положение в незримом братстве. Кое-кто уверяет, что он служил Люциферу и остался ему верен! Никто не знает, что у него на уме. Поэтому запомни, здесь никому нельзя доверять, даже мне. В мире духов каждая душа сама за себя в ответе. Ну все, Женэ, теперь с Богом, ступай!

Чтобы приободрить Евгения, Декарт поднял руку и постучал пальцем по своему виску:

— Главное не теряй голову, Женэ, — усмехнулся он, провожая его взглядом.

Евгений натянуто улыбнулся, поняв мрачную шутку Декарта, и неохотно побрел к арке.

— Ренэ, а кто такой этот брат I.S.? — спросил он, обернувшись. — В смысле, может быть, я о