Мастер Ченг оскалился в безумной улыбке.

– Но я буду о нем говорить, потому что ради него ты можешь невероятное. Твоя сила в нем. И если иллюзия пробудила тебя, то на что способен реальный искуситель?

Что-то в его словах заставило меня насторожиться.

– Что вы придумали?

– О-о-о… Я еще тот выдумщик! Но это тебе понравится. Ты ведь… хочешь его увидеть? И не фальшивого, а настоящего?..

Хотел ли я увидеть человека, мыслями о котором полон мой разум? Все, что угодно, только бы снова встретиться с ним.

Ответить мне помешал ворвавшийся в помещение мастер Юн. Он тоже выглядел потрепанным, подол ханьфу гневно за ним развевался. Он весь походил на бурю Короля Мертвых.

– С сегодняшнего дня твои тренировки становятся ежедневными. Никаких перерывов. Начинаем на рассвете. Заканчиваем, когда справишься с заданием. Не опаздывай.

Он бросил недовольный взгляд на мастера Ченга.

– А как же головоломка?

Моя неспособность разгадать ее уже не просто злила – начинала пугать. А что, если я так и не справлюсь? Мне необходима помощь божества, что бы он ни попросил взамен.

Мастер Юн остался невозмутим.

– Подумаешь над ней ночью. Ты тут не для отдыха. Это не Дом Услады.

Мастер Ченг ухмыльнулся.

– После него бой с полчищами черных монахов покажется тебе отдыхом.

Скорее всего, так и будет. Похоже, повелитель дыхания мертвецов вознамерился сделать из меня свою точную копию. Или же… кого-то, превосходящего его самого.

Глава 6

Черная гниль и подземелья

К тому моменту, как я научился хоть сколько-нибудь контролировать и использовать новое боевое искусство, я уже не соображал, сколько времени прошло. Дни слились в бесконечную череду из боли и изнуряющих тренировок. На теле не осталось живого места.

Мастер Юн не знал, что такое усталость, отдых или боль. Он заставлял меня сражаться с Ночными Цветами, оживленными его алхимией марионетками и до судорог отрабатывать движения и шаги.

Я научился отключать сознание. Тело работало само по себе, привыкая действовать на уровне инстинктов, а мозг пытался решить загадку. Я старался заставить себя продолжать переводить, но выходила какая-то тарабарщина, никак не связанные друг с другом слова, которые не превращались ни в предложения, ни тем более в текст.

И эти линии с точками… Как я ни складывал листы, пытаясь соединить дуги, ничего не получалось. Бессмыслица какая-то…

Я проснулся от того, что чьи-то руки шарили по телу. Сработали инстинкты. Я схватил чужое запястье и только после этого открыл глаза.

Надо мной склонился Баи. Его скулы покрывал румянец, на губах блуждала сладострастная улыбка, а взгляд светился. Он без стеснения рассматривал мою обнаженную грудь. Пальцы, зажатые в моей руке, мелко подрагивали.

– Ваше тело изменилось… Оно стало еще красивее. Вы теперь сильнее.

Я оттолкнул его руку и поднялся, осматриваясь. С тех пор как набрел на призрачные покои, я поселился в них. Спал прямо на полу, среди разбросанных повсюду записей, расстелив тонкое одеяло.

– Что ты здесь делаешь?

Кое-как запахнув нижнюю рубашку, я сурово посмотрел на Баи. Мне надоело строить из себя воспитанного принца, который достаточно холоден, чтобы никак не реагировать на тех, кто его раздражает.

Я устал… Просто устал. Баи же прервал сон, на который у меня и так было не больше нескольких часов. Но еще сильнее злило то, что он не оставлял своих попыток понравиться мне. Рэйден никогда не делал ничего подобного. И я почему-то был уверен, что, пока я прозябаю здесь, он там времени даром не теряет, соблазняя всех, кто вызовет его интерес.

Я повторял себе, что эти мысли глупы и смешны: он держался на расстоянии ото всех, – но черная ревность была глуха к рассудку. Я желал видеть его либо моим, принадлежащим лишь мне и в моих объятиях, либо одиноким и недоступным для всех живущих на свете. Это было эгоистично и жестоко, но справиться с собой я не мог. Ко мне тихо подкрадывалось безумие от долгой разлуки с ним. Оно окружало со всех сторон и брало в осаду мою душу. Голодные звери тоски терзали ее и грызли, откусывая кровавые куски и растаскивая их в разные стороны.

– Я видел его… Когда вы одолели марионеток… – Баи отодвинулся и сжал зубы. – Что в нем особенного, кроме его внешности? Вы сами признались, что даже не нравитесь ему. Неужели так сложно любить того, кто смотрит только на вас?

Я подался вперед, оскалив зубы.

– Выходит, что сложно.

Движение Баи было быстрым и неожиданным. Его губы успели коснуться моих, прежде чем я отшвырнул его от себя. Кроме отвращения и злости, я не испытывал ничего.

Мало того, что это был мужчина, так он еще и не понимал слова «нет».

Какого демона я тогда жажду поцелуев Рэйдена?

Боги, в этом мне никогда не разобраться. Наверное, во мне что-то работает не так.

Мне нравятся женщины, но при этом тянет к мужчине. Когда же один из них проявляет ко мне интерес, это вызывает ярость и раздражение. Что со мной творится?! Наверное, я просто должен смириться и не пытаться это понять.

Баи обиженно прижал руку к щеке, где уже начинал проступать багровый след.

– Такая любовь не может длиться вечно. А Ночные Цветы прекрасно умеют ждать.

Он выбежал из призрачных покоев, а я снова упал на одеяло.

Будь ты неладен, Баи! Что ж ты никак не успокоишься?

Каждый раз он напоминал мне, что Рэйден, возможно, никогда не покажет мне своих чувств, что, возможно, он вообще ко мне ничего не испытывает.

Никогда нам так не прогуливаться по столичным улицам. Никогда он не попросит у меня подарок. И никогда не будет угрожать мстить, если я его разлюблю.

Я перевернулся на бок, невидящим взглядом рассматривая исписанные листы бумаги, а перед глазами стояло счастливое лицо Рэйдена, разглядывающего подвеску.

Когда вернусь во дворец, прикажу изготовить точную копию той, которую увидел в иллюзии.

Свет луны, отраженный в воде колодца… Колодец…

Я резко сел и потянулся к «Учению». Колодец… Там точно что-то было про колодец, но из-за неспособности перевести тексты я мог ориентироваться только на изображения.

Вот оно! В самом конце. Круг с иероглифом внутри и три крошечных цветка… Боги!.. Это же тот самый талисман, который висел у моста. Колокол с подвеской – Юнхуа рассказывала, что он принадлежит богине Широи. Белоликая госпожа, сотканная из лунной пыли.

Все, что у меня было, чтобы разгадать эту загадку, – рассказы ребенка. Ребенка и… лекаря! О Белоликой