Марвин повернулся к Джеймсу. Он подумал о Маме и Папе: они всегда им ужасно гордятся, даже когда гордиться особенно нечем. Это будто кто-то постоянно за тебя болеет — как на стадионе. Иногда это страшно раздражает, но чаще всего очень приятно. Получается, родители верят в его исключительность вообще без всякой причины, а когда у него и вправду получается что-нибудь исключительное, они просто лопаются от гордости. Интересно, а Джеймсу это чувство знакомо?

Джеймс продолжал тихонько говорить:

— Они мне сразу сказали, когда развелись, что я ни в чем не виноват, что это не из-за меня. И сейчас повторяют: «Ты ни в чем не виноват, мы все равно тебя любим, для нас ничего нет важнее тебя». Но если я так для них важен, почему они не могли ради меня остаться вместе?

Он глядел на Марвина, словно тот и впрямь знал ответ.

— Если бы они меня спросили, — наконец пробормотал мальчик, — чего мне больше всего хочется, я бы ответил: чтобы мы опять были вместе.

Марвин подполз к локтю Джеймса и посмотрел ему в глаза. Вся злость куда-то улетучилась. Он вздохнул. Придется простить Джеймса за то, что он решил продать рисунок. Слишком уж многое их связывает.

Джеймс снова с шумом выдохнул воздух:

— Правда, если бы они не развелись, не было бы Уильяма. Получается, Уильям — единственное, что из этого получилось хорошего.

Марвин ужасно удивился. Все жуки считали Уильяма довольно противным и весьма опасным — он непрерывно пытался что-нибудь схватить и то и дело плакал. Он понимал, что Джеймс относится к брату иначе, но ему и в голову не приходило, что мальчик так сильно любит Уильяма. Удивительно, конечно. Но приятно, что надоедливый малыш вносит радость в жизнь брата.

Джеймс выпрямился и провел рукой по лицу.

— Сам не знаю, почему я тебе все это рассказываю, — неуверенно продолжал мальчик. — Наверно, мне просто нравится с тобой разговаривать. И потом, ты уж точно никому не расскажешь.

Он хмыкнул и снова протянул руку.

— Давай, залезай, отнесу тебя домой.

Марвин залез на палец, и Джеймс отправился на кухню.

Поздно вечером, когда все успокоились, выслушали полный отчет о приключениях в музее, порадовались его благополучному возвращению и хорошенько выбранили за рискованное поведение и непослушание, Марвин улегся в постель. Слова Джеймса не шли у него из головы. В конце концов пришлось позвать Маму.

— В чем дело, родной? Мы с Папой собрались за добычей.

— Никак не могу заснуть, — объяснил Марвин.

— Неудивительно, ты совершенно сбился с режима, уже который день живешь по человеческому времени. Устал, наверно, от всех этих приключений… Что тебя беспокоит, милый?

— Сам не знаю. Я все время думаю о том, что мне Джеймс рассказал.

Мама присела на край ватного шарика и погладила сына по жесткой спинке.

— Про что же он рассказывал?

— Про то, как разводились его родители. Мартин перебирал в памяти подробности разговора с мальчиком. — А почему жуки никогда не разводятся?

Мама на минуту задумалась:

— Наша жизнь так коротка, родной мой. Зачем нам разводиться? У нас совсем мало времени, нам просто некогда быть несчастными.

Она поудобнее подоткнула ему под спинку кусочки ваты.

— Мы не многого ждем от жизни, не то что люди. День прожит, никто на тебя не наступил, кое-какой едой живот набил, в укромный уголок на ночь забрался, родные и друзья рядом — значит, хороший был денек, даже больше того, замечательный денек выдался. Чего еще желать?

— Не знаю, — Марвин глубже зарылся в мягкий ватный шарик.

— Вдобавок, у нас нет адвокатов. — С этими словами Мама вышла из комнаты.

Идеальное преступление

Неделя прошла без особых происшествий. Мама и Папа ужасно радовались, что Марвин вернулся домой целым и невредимым. Элен взахлеб слушала истории про далекий мир, лежащий за порогом квартиры. Мистер и миссис Помпадей, все еще на седьмом небе от предстоящей продажи рисунка, занялись повседневными делами — и даже когда вышел из строя таймер микроволновки, злились совсем недолго. К счастью, дядя Альберт исхитрился влезть в микроволновку через вентилятор, встроенный в заднюю стенку, и подтянул ослабевший контакт. Проблема была решена, но супруги уже успели затеять весьма громкую дискуссию о ненадежности иностранных товаров. Затем последовал обмен любезностями: «Откуда у тебя руки растут?» — «Если ты так хорошо готовишь, зачем вообще микроволновка?» Дискуссия захлебнулась на полуслове, когда таймер вдруг, ни с того ни с сего, замигал, а Альберт подобру-поздорову убрался с кухни. (Миссис Помпадей: «Смотри, смотри, работает!» Мистер Помпадей: «Вот видишь, я все починил!»)

Джеймс заметно повеселел и держался куда более уверенно. Марвин почти каждый день приходил в комнату мальчика и все пытался понять, что так повлияло на его друга — успешное копирование рисунка? Внимание, с каким миссис Помпадей отнеслась к его признанному таланту? Предвкушение кражи? Как бы то ни было, Джеймс был счастлив, а вместе с ним был счастлив и Марвин.

Наконец настала пятница. Карл с Джеймсом (и, конечно же, с Марвином) ровно в пять тридцать, как им было велено, вошли в кабинет Кристины. На этот раз Мама и Папа даже не возражали, когда Марвин объявил, что уходит. Целую неделю Марвин убеждал родителей, что ему совершенно необходимо еще раз — кто знает, может быть, в последний раз — взглянуть на свой замечательный рисунок. Кража спланирована на сегодняшний вечер; теперь, когда все было решено, дело закрутилось с невероятной быстротой.

Сияющая Кристина весело поздоровалась и с отцом, и с сыном. Наклонилась и крепко обняла мальчика. Джеймс казался смущенным, но Марвин знал — на самом деле ему приятно.

— Ну, как поживает мой маленький специалист по подделкам?

— Нормально.

— Готов в последний раз взглянуть на рисунок? Он уже в зале, на том самом месте, где висел оригинал. Никто ничего не заподозрил. Вчера вечером Денни мне помог перевесить рисунки. Представь себе, сегодня посетители весь день разглядывали миниатюру Джеймса Терика, думая, что видят Дюрера.

— Не может быть! — хмыкнул Джеймс.

— Очень даже может. Когда глядишь на оба рисунка рядом, сходство удивительное. А паспарту и рама у них одинаковые. Мы с Денни вчера весь день трудились.

— И жучок уже на месте? — спросил Карл.

— Этим занимается ФБР, — отозвалась Кристина. — Но они нам все вчера объяснили. Агент поставит микрочип еще до того, как рисунок покинет здание.

— А когда рисунок будут выносить из музея, сигнализация не сработает? — забеспокоился Карл.

— Нет, этот микрочип могут опознать только специальные устройства, а посетителей на выходе мы не обыскиваем. Так что проблем не будет. У ФБР тут целая бригада, чтобы следить за рисунком в городе, пока…