– Я возьму своего лейтенанта – Фанфана.

– Выбор за вами. Теперь давайте прикинем ваш маршрут. До Ледисмита по прямой около пятисот километров. Накинем еще километров сто на окольные пути, по которым вам придется двигаться. Отсюда до Блумфонтейна ведет шоссе, от Блумфонтейна до Винбурга – железная дорога, от Винбурга до Бетлехема снова шоссе, а оттуда к передовым бурским позициям тянется железнодорожная колея. Если Винбург занят англичанами – а об этом вы узнаете на узловой станции, – отправляйтесь поездом до Кронстада, а оттуда через Линдлей в Бетлехем. Однако железными дорогами пользуйтесь как можно реже. Поезда ныне движутся медленнее лошадей. Потому-то я и советую вам предпочесть шоссе – это даст большой выигрыш времени.

– Но, генерал, как же мы раздобудем лошадей, выйдя из вагона поезда где-нибудь в Винбурге?

– А, кстати, Сорвиголова, как вы относитесь к велосипеду?

– Мой любимый вид спорта! – Жан буквально просиял при мысли о таком необычном путешествии. – Скажу, не хвастая, – мало кто может со мной потягаться на хорошей дороге!

– Охотно верю.

Кронье взял со стола плотный конверт, запечатанный, перевязанный и сверху покрытый лаком:

– Вот документы. Конверт непромокаемый. Зашейте за подкладку куртки и отдайте его только в руки генералу Жуберу. Вот пропуск. Он обеспечит вам помощь на территории обеих бурских республик. Велосипеды найдете на складе. Отправляйтесь, мой мальчик, не теряя ни минуты. И да поможет вам Бог вернуться живыми и невредимыми.

Сорвиголова принадлежал к тем людям, которых не застать врасплох. Примчавшись в свою палатку и застав там Фанфана, он с ходу спросил:

– Скажи, ты умеешь крутить педали?

– Спрашиваешь!.. Кто ж на улице Грене не умеет!

– Тогда пошли выбирать себе машины – и на прогулку.

– На велике? Шик!.. Багаж и оружие брать?

– Одеяла, ружья, сухари, по сотне патронов.

На складе обнаружилось до сотни новеньких велосипедов, сверкавших никелем. Сорвиголова как записной патриот принялся искать машины французской марки и вскоре нашел то, что требовалось. Это были велосипеды военного образца – легкие, прочные, с отличным ходом. На остальные сборы ушли считанные минуты.

Фанфан был не прочь отправиться на велосипедах прямо из лагеря. Но им предстояло спускаться под уклон по каменистым осыпям. Пришлось плестись пешком, волоча за собой машины. Передовые посты давно остались позади. Теперь перед ними простирался только велд, безлюдный на вид, но на каждом шагу грозящий гибелью.

Оседлав велосипеды, друзья покатили прямо на восток. Ровная и твердая почва велда вполне походила для езды на велосипеде. И все же Фанфану казалось, что они двигаются недостаточно быстро.

– Слышь, хозяин, мы что, молоко боимся расплескать? Двенадцать километров в час! Ну куда это годится!

– Меня устраивает. Хочешь свалиться в первую попавшуюся яму или наскочить на камень? Тогда давай. Ты же не гонщик, а солдат на велосипеде!

– Ну, пусть будет так, – неодобрительно проворчал Фанфан. – Кстати, а куда это мы направляемся таким похоронным аллюром?

– На Якобсдальскую дорогу, ведущую с севера на юг. Минут через двадцать уже будем на ней.

Вскоре друзья выехали на широкую, проложенную бесчисленным количеством воловьих упряжек дорогу. Колеи здесь были глубиной по колено, зато центральная часть, утоптанная за десятилетия быками, как нельзя лучше подходила для езды на велосипеде.

Фанфан сиял и болтал, как попугай, называя себя самым удачливым велосипедистом обоих полушарий. Сорвиголова, не вслушиваясь в его болтовню, время от времени принимался тревожно вглядываться в даль. Однако ничего подозрительного пока не было. Без всяких помех они проехали километров семь или восемь. Наконец дорога пошла под уклон, и вскоре показалась река.

– Это Моддер, – произнес Сорвиголова. – Тут есть брод. Попробуем перейти.

Вскинув на плечи велосипеды, оба вошли в глинистую воду. Течение было таким, что они с большим усилием удерживались на ногах. Постепенно вода дошла им до пояса, потом до груди и наконец до шеи. Теперь приходилось тащить велосипеды на вытянутых вверх руках, но ружья, патроны и одеяла промокли насквозь. Не пострадали лишь сухари, которые были привязаны к рулям велосипедов.

К счастью, вода в реке в тот год держалась на самой нижней отметке. Иначе брод стал бы для друзей непреодолимой преградой.

Вот и другой берег. Отдышавшись и вылив воду из сапог, они взобрались на крутой береговой откос и снова покатили. Не было еще и восьми утра, но в Южной Африке солнце в это время стоит уже высоко, и велосипедистов начала донимать жара. Фанфан достал из мешка сухарь и принялся грызть.

– Постноватая закусочка, – заметил он, набив полный рот. – Не мешало бы добавить к ней что-нибудь посущественнее.

– Позавтракаем в Якобсдале, – коротко ответил Сорвиголова.

– Ты ничего не ешь и всю дорогу отмалчиваешься, хозяин. А ведь обычно ты не дурак подзакусить, да и за словом в карман не лезешь.

– Опасаюсь неприятных встреч.

– А далеко до этого Якобсдаля?

– Двенадцать километров.

– Хо! Часок езды! Может, поднажмем?

– Давай!

Они мчались уже добрых полчаса, когда Жан Грандье, ехавший впереди, заметил в двух километрах справа небольшой кавалерийский разъезд. Всадники тоже заметили их и пустили коней рысью – явно с целью перерезать дорогу велосипедистам.

– Фанфан, видишь кавалеристов?.. Это уланы.

– Слева? Вижу.

– Да нет, справа.

– Значит, их два отряда. Точно уланы!..

Друзья припали к рулям и понеслись со скоростью курьерского поезда. Но и кавалеристы с пиками на изготовку бешеным галопом мчались наперерез велосипедистам.

Эти гонки ни в чем не походили на безобидные состязания на гаревой дорожке или велотреке, опасные разве что для самолюбия участников. Дорога была скверной, под слоем красноватой пыли таились рытвины и камни, а ставкой служили жизни двух молодых людей, а возможно, и судьба целой армии.

Уланы, между тем, приближались. Уже доносились их крики, и Жану явственно послышались слова, от которых вся его кровь закипела: «Подколем свинью!.. Подколем!»

Фанфан, следивший за разъездом слева, радостно крикнул:

– Не порти себе нервы, хозяин!.. Проскочим!

Однако всадники справа догоняли их быстрее, чем хотелось бы. Дорога, правда, стала чуть лучше, но оба велосипедиста уже начали выдыхаться. Мимо их ушей просвистело несколько пуль – стреляли не на поражение, а для того чтобы велосипедисты потеряли самообладание, необходимое при быстрой езде.