Сами этруски потеряли всякую волю к сопротивлению. Они делали прекрасное вино для римлян, которые установили здесь власть и сдерживали свирепых кельтов на далеком севере.

Входя в римско-этрусский город, Ганнибал должен был замечать в банях и театрах признаки культуры, которой ему недоставало с тех пор, как он покинул иберийские дворцы. Он встретился, не найдя у них никакого отклика, с несколькими должностными лицами, которые ждали его прибытия. Он им сказал:

— Я пришел воевать не с вами, а только с властью Рима. Вы сможете освободиться от этой власти.

Они ответили уклончиво, на латыни, и отправили сообщение в Рим о том, что здесь появилась армия даже не африканского происхождения, а собранная со всего мира. Они не оказали сопротивления Ганнибалу, но и не оказали ему внимания.

До сих пор, кроме того времени, когда его войска совершали переход через Альпы, Ганнибалу удавалось склонять на свою сторону по пути следования по крайней мере часть населения. В этом месяце, июне, за его спиной лигурийцы нападали из засады на римских военачальников на их же территории и поставляли ему вооруженных людей. Римские гарнизоны, находившиеся в изоляции на реке По, начинали бунтовать.

Впереди находилась популяция примерно шесть миллионов человек, говорящих на умбрийском, этрусском и греческом, а также на других языках и на латинском как языке официальном. Среди 770 000 воинов из этой популяции не более чем 358 000 были гражданами Рима. Бросить свою армию против такой силы было бы актом отчаяния.

Если Ганнибал и не знал точного числа этих войск, то понимал количественное соотношение, которое представляло для него проблему. Ему надо было завоевать поддержку многих союзников Рима, чтобы получить шанс на успех. А он всего лишь нейтрализовал жителей Этрурии, через которую спешно проследовал. Он вел свои угрюмые дивизии на следующую битву, которая должна была как можно сильнее подорвать престиж Рима.

Проходя мимо неприятельского лагеря на холмах (там, где у него не было ни малейшего желания вступать в борьбу с легионами), он послал своих всадников в долину, чтобы они разграбили и сожгли деревни. Это пополнило запасы и могло заставить вражеских военачальников спуститься с холмов. Стало ясно, что карфагеняне двинулись на Рим. Если на холмах командует Семпроний, он, не теряя времени, спустится оттуда, чтобы выступить против карфагенян.

Полуослепший Ганнибал был в нетерпении. Когда шпионы доложили сведения о расположенных неподалеку римских войсках и о новом консуле Гае Фламинии, он рявкнул на них:

— Что толку, что вы как попугаи твердите о численности? Дайте мне хоть как-то понять, что происходит в голове Фламиния.

Лазутчики послушно сообщили все, что узнали о характере нового консула.

Фламиний идет по следу

Гай Фламиний, консул из плебеев, был известным человеком, заслужившим лютую ненависть глав аристократических семейств и, соответственно, летописцев, которые писали о нем после его смерти. Ливий говорит, что «у него не было ни военного опыта, ни каких бы то ни было способностей к военному делу». Но так ли это?

В качестве народного трибуна Фламиний провел против воли сената далеко идущий аграрный закон; в качестве претора он достаточно успешно управлял Сицилией, заслужив благодарность сицилийских римлян; в качестве консула он в 223 году до н. э. вопреки указанию сената повел армию на битву с цизальпинскими галлами и добился победы, которая держала инсубров в повиновении вплоть до прихода Ганнибала; в качестве цензора он построил великую Фламиниеву дорогу на север, остатки покрытия которой до сих пор можно видеть около современного скоростного шоссе. Переизбранный консулом в 217 году до н. э., в соответствии с народным требованием сменить незадачливого Семпрония, он не стал задерживаться в Риме на ритуальное жертвоприношение, а поспешил на север — против воли сената — к своей армии, на поле боя.

Пользующийся ненавистью среди аристократических семей, особенно Фабиев, Фламиний обладал твердой волей и немалыми способностями. Его недостатком была самонадеянность.

Рассмотрим его действия на поле брани. Вместе со своим соратником Сервилием он решил на время оставить долину По и ждать Ганнибала на пороге римской территории. Такой план ожидания врага вызвал возмущение в сенате. У римлян было в запасе две армии. Проницательный Фламиний пошел на запад Апеннинских гор, на высоты Ареццо. Сервилий ждал на востоке, в Римини, в конце Фламиниевой дороги. Заметив, что карфагеняне движутся мимо него по долине, Фламиний не поддался искушению, которому его подвергал Ганнибал, и не спустился вниз, ввязавшись в сражение на открытом пространстве. Вместо этого он отправил срочное предписание Сервилию быстрее продвигаться на юг. Потом, услышав, что Сервилий с восточной армией уже находится в пути, Фламиний спустился с холмов, чтобы следовать за карфагенянами. Их путь был четко обозначен горящими деревнями.

След поворачивает на восток, и Фламиний заставляет свои войска ускорить шаг. Дорога ведет мимо Кортоны, к Тразименскому озеру. Два-три дня таким шагом — и Ганнибал пересечет Фламиниеву дорогу, по которой торопится Сервилий. Тогда он неизбежно будет стиснут между двумя римскими армиями, и эта встреча на пересеченной холмистой местности станет выигрышной для римлян. Фламиний уверен, что сможет захлопнуть ловушку.

Фламиний не был неспособен к военному искусству. Он просто ничего не знал об уме Ганнибала.

Нумидийские застрельщики шли следом за карфагенянами чуть ли не на виду у преследовавшего их римского дозора. Застрельщики отходили ночью, чтобы передать сведения и охранять лагерь. Обычно днем Ганнибал и его небольшой эскорт верхом на конях устремлялись вперед для рекогносцировки местности. Продвигаясь по длинной долине у Кортоны, Ганнибал заметил впереди сине-зеленую ленту озера. Озеро было очень широким (гораздо шире, чем теперь). На северной стороне, где находились карфагеняне, его полукругом окаймляли полуразрушенные бугры, которые вряд ли можно было назвать холмами. Это был лабиринт каменистых бугров, поросших кустарником и оливковыми деревьями.

Отсюда дорога вела вокруг озера, как обычно, по самому удобному пути: узкая полоска берега у кромки воды. Далее возвышались уже настоящие холмы.

Увидев все, что хотел, Ганнибал решил разбить на берегу Тразименского озера карфагенский лагерь. На исходе короткой июньской ночи подошла большая часть его армии и под покровом утреннего тумана свернула налево, к холмам, возвышавшимся над озером.

Отряд усталых африканских застрельщиков держался дороги, окружавшей озеро, нумидийские всадники, как обычно, прикрывали их с тыла. Было 20 июня.

На следующий день, 21 июня, рассвело рано. Но еще до рассвета армия Фламиния, численностью более 40 000 человек, выдвинулась из своего лагеря, располагавшегося в конце долины. Легионеры и рекруты их союзников несли свое оружие. Это было высокоорганизованное войско. Как обычно, передовой легион устремился вперед, по следу, оставленному лошадьми карфагенян на дороге вдоль озера.