Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Риба молча пристально смотрела на него, зачарованная чувственным обещанием, горевшим в глазах. Она очень хотела узнать, что кроется за этим обещанием, но боялась. Все было так просто и так обескураживающе. Чанс – человек, который проходит по жизни, нигде не задерживаясь надолго, ни в одном месте. Человек, который ищет сокровища, один, в глухих, заброшенных местах. Если она отдастся Чансу, он разобьет ее сердце. Разумом она понимала это, но чувства и эмоции бушевали в душе с такой безумной силой, что пугали ее. Кто она? Слабая ранимая женщина… против Тигриного Бога, вырезанного из камня, неумолимого и несгибаемого.
Риба безмолвно наблюдала, как Чанс, выгружает вещи из «тойоты» и разбивает лагерь, легко, без видимых усилий, такими скупыми движениями, что она невольно почувствовала себя неуклюжей неумехой. Просто поразительно, как много успел сделать Чанс за такое короткое время! Прошло всего несколько минут, а дрова для костра уже сложены, металлическая решетка положена на наскоро сложенный из камней очаг, а под ней весело пляшет огонь. Рядом возвышается горка принесенных из машины продуктов, спальные мешки ждут, чтобы их развернули.
– Дождь вряд ли пойдет, – сообщил Чанс, подходя сзади так бесшумно, что Риба охнула, – но, если хочешь, я поставлю походную палатку.
– Ты часто так делаешь?
Чанс, слегка улыбнувшись, покачал головой:
– Только если погода уж очень плохая. В большинстве случаев они не стоят такого труда.
– Обойдусь без палатки, – решила Риба, глядя в безоблачное небо.
Солнце зашло за зубчатые холмы. По земле протянулись тени, создавая нечто вроде ранних сумерек, которые не уйдут и не исчезнут, пока солнце не окунется в раскинувшееся на горизонте море, забирая с собой свет и краски, оставляя бархатную тьму.
Чанс снова подошел к Рибе, держа ружье. Разрядив магазин, он проверил, не осталось ли там патронов, а потом вновь собрав ружье, протянул ей. Немного поколебавшись, Риба взяла оружие, и следуя подробным наставлениям Чанса несколько раз сняла и поставила его на предохранитель, поработала затвором, досылавшим патроны в патронник, несколько раз переломила ружье, чтобы проверить, пуст ли магазин, и спустила курок.
– Не прижимай его к плечу во время выстрела, – посоветовал Чанс, показывая, как упираться прикладом в бедро. – С таким коротким стволом почти невозможно попасть в цель. Однако для самообороны вполне годится. Если вздумаешь стрелять, постарайся подобраться ближе к цели. Не дергай стволом, когда стреляешь, держи ружье неподвижно и плавно нажимай спусковой крючок. Вот так.
Он заставил ее снова и снова повторять все с самого начала, пока Риба не выучила последовательность действий. Потом, снова зарядив ружье, поставил его на предохранитель и прислонил к коробке с едой.
– Если не знаешь, заряжено ли ружье, передерни затвор. Лучше зря потратить патрон, чем дождаться осечки. Иногда второго шанса выстрелить тебе просто не представится.
Чанс отвернулся и принялся выкладывать припасы из коробки. Расстелив на земле скатерть, он расставил тарелки, чашки из толстого фаянса, разложил вилки и остро наточенные ножи.
– А чем я могу помочь? – спросила Риба, наблюдая, как Чанс выбирает место, куда положить спальные мешки.
– Улыбайся мне, – объявил он, поднимая глаза от груды камешков и веточек, аккуратно сметенных в сторону, чтобы освободить место для толстой подкладки под спальный мешок Рибы.
– Но это не так много, – запротестовала она, улыбаясь.
– Для меня – очень.
Он взглянул на нее – мгновенный блеск серебристой зелени на смуглом неулыбающемся лице. Риба поняла, что Чанс говорит правду, что ее единственная улыбка может творить чудеса. Она медленно приблизилась к нему, словно притягиваемая невидимой нитью, опустилась на колени и коснулась его щеки.
– Мы такие разные, – прошептала она. – Думаю, именно поэтому я и… боюсь.
Она вздохнула и сразу почувствовала себя лучше, признавшись в собственных страхах.
– Мы можем быть в Лос-Анджелесе еще до полуночи, – сказал он без всякого выражения.
– Я не это имела в виду.
Чанс оторвался от своего занятия, жадно оглядывая разметавшиеся волосы, смущенное лицо и губы – розовые, как турмалины из Палы.
– Что же ты имеешь в виду?
– Нас. Ты справился с сегодняшней передрягой так легко, словно поссорился с другим водителем на шоссе из-за небольшого столкновения: может, все это и слегка опасно, но нет поводов для беспокойства.
Чанс не отвечал, ожидая продолжения, но Риба ничего больше не сказала.
– Тебя не это беспокоит, верно? – спросил он наконец.
Риба испытующе заглянула ему в глаза.
– Тебе ведь вовсе ни к чему это ружье, так? Ты можешь легко расправиться с ними голыми руками?
– Да.
Чанс легко вскочил на ноги и принялся за работу. Риба подошла к костру и снова начала наблюдать за ним поверх огненных языков, восхищаясь неосознанной грацией его движений и одновременно пугаясь ее. Разница между Чан-сом Уокером и остальными знакомыми ей мужчинами была примерно такой же, как разница между тиграми из джунглей и из лос-анджелесского зоопарка. Ничего не скажешь, мускулы Чанса словно налиты какой-то первобытной силой.
Риба уставилась в огонь, пытаясь привести в порядок собственные хаотические мысли. Вокруг стояла зачарованная тишина, прерываемая лишь потрескиваньем хвороста и шепотом ветра в зарослях чапараля. Но тут Риба неожиданно поняла, что солнце совсем скрылось, а Чанса нигде нет.
– Чанс?
Из быстро густеющего мрака до Рибы не донеслось ни звука. Она встала и быстро огляделась. Вокруг никого.
Риба подошла ко входу в шахту. Впереди лишь непроглядная чернота.
– Чанс! – снова позвала она.
Никакого ответа, даже эха не слышно.
Риба вернулась к огню, притягиваемая изменяющимися световыми рисунками. Пламя металось и танцевало, словно приветствуя ее. Рыжие отблески пробегали по стволу ружья. Риба долго смотрела на оружие.
Тишина, сгустившаяся за огненным кругом, накатывала зловещим черным приливом, поднимавшимся вокруг Рибы, угрожая поглотить ее. Она скорчилась рядом с костром, подтянув ближе ружье, и обняла руками колени, мысленно повторяя последовательность движений. Вот она снимает ружье с предохранителя, приводит в действие затвор, досылая патрон. Одна, в центре тьмы, она неожиданно увидела в оружии что-то вроде друга.
Она больше не пыталась звать Чанса. Звук ее голоса в темноте казался более пугающим, чем молчание.
Риба снова нетерпеливо вскочила. Сидеть и трястись от страха, а тем более предаваться невеселым мыслям – не в ее характере. Она и после развода не очень-то грустила.
Подойдя к переносному холодильнику, она начала рассматривать его содержимое с помощью карманного фонарика, оставленного Чансом у вязанки хвороста. Еды в холодильнике хватило бы на несколько обедов. Риба выбрала бараньи отбивные, помидоры, грибы и салат-латук. Конечно, может, она и не бывалый путешественник, однако часто готовила барбекью <Мясо, жаренное на вертеле или на гриле, обычно на открытом воздухе>. Какая разница – решетка гриля или походный костер?