1 ноября 1923 г., заслушав доклад И. В. Сталина «О съезде Советов», Политбюро постановило «предложить Президиуму ЦИКа СССР созвать очередной съезд Советов в середине 1924 г.» и «поручить Секретариату ЦК разработать вопрос о созыве всероссийской партконференции применительно к сроку созыва съездов Советов и внести свои предложения на ближайшее заседание Политбюро»{295}. Правда, о созыве всероссийской конференции РКП(б) в преддверии съезда Советов просили ранее 13 крупных партийных организаций, и в т. ч. Уральское и Северо-Западное бюро ЦК, Петроградский и Екатеринославский губернские комитеты{296}.

Отметим Протокол № 3 заседания Президиума Совета Национальностей ЦИК СССР от 24 июня 1924 г. На заседании председательствовал Н. А. Скрыпник, присутствовали члены Президиума А. А. Андреев, В. А. Богуцкий, Я. Э. Рудзутак, Ф. Я. Угаров, Ш. З. Элиава, М. Г. Цхакая, секретарь ЦИК СССР А. С. Енукидзе, заместитель заведующего отделом ЦК ВКП(б) С. М. Диманштейн. Первым пунктом повестки дня был заслушан вопрос «О работе Президиума Совета Национальностей ЦИК Союза ССР», самым примечательным параграфом которого следует признать третий: «1. Все существенные экономические и политические вопросы, касающиеся тех или иных национальностей или союзных республик, стоящие перед Президиумом ЦИК Союза ССР, должны быть предварительно проработаны в Президиуме Совета Национальностей ЦИК Союза ССР, который дает по ним свое заключение и вносит на окончательное решение в Президиум ЦИК Союза ССР. 2. Признать необходимым постановку в порядок дня II сессии ЦИК Союза ССР вопроса о работе Совета Национальностей и Союзного Совета ЦИК Союза ССР и их Президиумов. 3. Пункты 1 и 2 настоящего постановления передать на утверждение директивного (партийного. – С.В.) учреждения, возбудив одновременно вопрос о порядке работ Президиума Совета Национальностей ЦИК Союза ССР»{297}. Это при том, что для начала можно было поручить тому же Енукидзе выработать проект постановления о порядке работ и, хотя бы предварительно утвердив его, послать на окончательное решение в «директивное учреждение».

На заседании не был решен вопрос о предоставлении секретарю Президиума Совета Национальностей ЦИК СССР решающего голоса на заседаниях Президиума – «до следующего заседания Президиума»{298}, однако на Енукидзе, избранного на указанную должность «временно, до очередной сессии» ЦИК СССР, возложили сбор руководящей труппы: было принято следующее решение по вопросу «О дне заседаний Президиума Совета национальностей…» – «Заседания […] должны происходить не реже одного раза в две недели. Для обсуждения наиболее существенных вопросов, стоящих перед Президиумом Совета Национальностей Союза ССР, заседания Президиума должны происходить не реже одного раза в месяц с обязательным участием членов Президиума, находящихся на местах. Признать необходимым, чтобы в Москве имели постоянное пребывание не только члены Президиума Совета Национальностей, проживающие в Москве, но и члены Президиума, находящиеся на местах (путем очередности или каким-либо иным путем), для обеспечения возможности постоянной регулярной работы Президиума Совета Национальностей. Поручить т. Енукидзе установить порядок, обеспечивающий присутствие на заседаниях Президиума Совета Национальностей по возможности всех его членов»{299}. В целом вопрос о наделении секретаря Президиума Совета Национальностей правом решающего голоса на заседаниях указанного Президиума стал делом времени, а сколько бы высокие руководители ни признавали необходимым кворум «путем очередности или каким-либо иным путем», речь шла о сосредоточении реальных функций Президиума Совета Национальностей СССР в Секретариате этого самого Президиума{300}.

В рамках разработки проекта резолюции «О работе в деревне» к Октябрьскому 1924 г. пленуму ЦК РКП(б) Г. Е. Зиновьев направил В. М. Молотову ряд предложений, в числе которых находим и такое: «Предрешить [! – С.В.] включение в состав ЦИК СССР и ВЦИК РСФСР большего количества беспартийных крестьян (минимум по одному на губернию) и поручить ряду членов ЦК ([М.И.] Калинину, [В.М.] Молотову, А. П. Смирнову и др. серьезно поставить работу этой беспартийной фракции, с учетом опыта ее деятельности в комиссии ЦК по делам деревни (дать этой фракции свой еженедельник, под нашим, на деле, контролем)»{301}. Уместно привести фрагмент из русского, Я. А. Кеслера, текста рок-оперы «Иисус Христос Суперзвезда»: «Славься, наша свобода, в рамках которой послушен народ!»

Январский (1925 г.) Пленум ЦК РКП(б) признал необходимым, по обсуждении вопроса «О расширении бюджета»: «1. Обеспечить наиболее близкое участие представителей союзных республик и областей как при предварительном составлении бюджета, так и при окончательном его утверждении; 2) обеспечить своевременное и всестороннее обсуждение бюджета в Бюджетной комиссии ЦИК, а равно и в сессии ЦИК СССР»{302}. По обсуждении «Вопросов ЦИК СССР и о съезде Советов»: «а) принять доклад т. Калинина к сведению; б) окончательное определение порядка дня и срока созыва сессии ЦИК СССР и съезда Советов поручить Политбюро»{303}.

Советские биографы Серго Орджоникидзе не без пафоса писали: «Начало 1925 г. ознаменовалось выдающимся событием в жизни советского Закавказья. В первых числах марта в Тифлисе состоялась III сессия ЦИК СССР. Ни одно парламентское государство не знало случая, чтобы верховный законодательный орган могущественного союза равноправных республик заседал не в общесоюзной столице, а на далекой окраине, в гостях у народа, еще недавно попиравшегося сапогом великодержавного наместника, где всего четыре года назад хозяйничала иностранная военщина. Но то, что никогда не было возможно при царизме, чего не бывало и не могло быть в истории буржуазных парламентских республик, осуществилось в государстве, основанном на союзе рабочих и крестьян. Это могло произойти только в стране, где национальное равноправие было осуществлено, но осуществлено не на словах, а на деле»{304}. Тут можно комментировать многое: и тот факт, что Россия в XIX в. спасла единоверцев из опустевших грузинских «царств» от геноцида и рабства, и противоестественный «союз рабочих и крестьян», и «равноправие», которого была лишена РСФСР, и отсутствие в каких-либо странах, кроме СССР, «верховного законодательного органа могущественного союза равноправных республик», и многое другое. Заметим лишь, что прецедент, восхитивший советских историков, был создан в стране, в которой парламент не решал ничего. Из представителей руководящего большевистского ядра в Тифлис приехали лишь М. И. Калинин, Л. Б. Каменев, А. И. Рыков и Я. Э. Рудзутак{305}. Сталин с Зиновьевым и даже Троцкий, весьма популярный в Грузии после XII съезда РКП(б) 1923 г., эту закавказскую советскую республику своим присутствием не почтили.