Долетели, подсели к госпиталю, разгрузились, перелетели на стоянку.

Борттехник Ф. вышел из вертолета и увидел, что уже вечереет. Стоянка и машины были красными от закатного солнца. Длинные-длинные тени…

Его встречал лейтенант М. с автоматом и защитным шлемом в руках. На вопрос борттехника Ф., что он здесь делает в такое позднее время, борттехник М. ответил, что инженер приказал ему сменить борттехника Ф. Сейчас обратно полетит другой экипаж.

— Да ладно, — сказал борттехник Ф. — Я в хорошей форме. Я бодр, как никогда…

Он чувствовал непонятное возбуждение — ему хотелось назад. Он нервно расхаживал по стоянке, курил и рассказывал лейтенанту М. подробности полета.

— Надо бы в этот раз ниже пройтись, если там кто остался. Далековато для пулемета было, ни черта не понятно. Так и в своих недолго залупить! — размышлял вслух борттехник Ф.

Тут прибежал инженер, сказал:

— Дырок нет? Хорошо. Все, другая пара пойдет. Заправляйте борт по полной, чехлите, идите на ужин.

И убежал.

Отлегло. Залили по полной — с двумя дополнительными баками. Но не успел борттехник Ф. вынуть пистолет из горловины, как к вертолету подошли командир звена майор Божко и его правак лейтенант Шевченко.

— Сколько заправил?

— Полный, как инженер приказал. Он сказал — другие борта пойдут…

— Мудак этот инженер, — плюнул Божко. — Нет других бортов! Темнеет, надо высоту набирать, как теперь с такой загрузкой? Да еще раненых грузить. Ну, ладно, машина у тебя мощная, авось вытянем. Давай к запуску!

Тут борттехник Ф., который успел расслабиться после визита инженера, вдруг почувствовал, что ноги его стали ватными. Слабость стремительно расползалась по всему телу. В голове борттехника Ф. быстро прокрутился только что завершившийся полет и борттехник понял, что второй раз будет явно лишним.

— Знаешь, Феликс, — сказал он, — оказывается, я действительно устал. Давай теперь ты, раз уж приготовился.

— Еб твою медь! — сказал (тоже успевший расслабиться) лейтенант М., и пошел на запуск.

Солнце уже скрылось, быстро темнело. Пара улетела, предварительно набрав безопасные 3500 над аэродромом. Борттехник Ф. сходил на ужин, пришел в модуль, выпил предложенные полстакана водки, сделал товарищам короткий отчет о проделанной работе и упал в кровать со словами "Разбудите, когда прилетят".

Ночью его разбудили. Он спросил: "Все в порядке?", и, получив утвердительный ответ, снова уронил голову на подушку.

Утром вся комната ушла на построение, и только борттехники Ф. и М. продолжали спать. Через пять минут в комнату ворвался инженер:

— Хули дремлем, воины? Живо на построение!

— Я ночью летал, — пробормотал лейтенант М.

— Ладно, лежи, а ты давай поднимайся.

— Почему это? — возмутился лейтенант Ф. — Мы оба вчера бороздили!

— Не пизди давай, — сказал инженер. — Ты на закате прилетел, в световой день уложился.

— Да я потом всю ночь не спал, товарищ майор! — вскричал борттехник Ф. — Я за товарища переживал!

ПРИЧЕСКА ДЛЯ ДУРАКА

Пара летит в Лошкаревку. На ведущем борту № 10 — командир дивизии. Он торопится и периодически нервно просит:

— Прибавьте, прибавьте.

Пара идет на пределе, на максимальной скорости. Чтобы сэкономить время, ушли от дороги и срезают путь напрямую. Вокруг — пустыня Хаш. Ни одного ориентира. Да они и не нужны экипажу — командир идет по прямой, строго выдерживая курс. Правак отрешенно смотрит вперед, борттехник поигрывает пулеметом.

Комдив, сидящий за спиной борттехника, толкает его в плечо, и, когда тот поворачивается, спрашивает:

— Долго еще?

Борттехник кивает на правака:

— Спросите у штурмана, товарищ генерал.

Генерал толкает правака в плечо:

— Мы где?

Застигнутый врасплох, правак хватает карту, долго вертит ее на коленях, смотрит в окно — там единообразная пустыня. Он смотрит в карту, снова в окно, снова в карту, водит по ней пальцем, вопросительно смотрит на командира.

Рассвирепевший комдив протягивает руку к голове правака и срывает с нее шлемофон.

— Я так и знал! — говорит он, глядя на растрепанные волосы штурмана. — Да разве можно с такой прической выполнить боевое задание?

ГЕРОЙСКАЯ СЛУЖБА

Следующий день. Действующие лица — те же, маршрут — противоположный. Привезли комдива в Герат. Сели в аэропорту Герата на площадку за полосой. Подъехали уазик и БТР. "Буду через час", — сказал комдив и уехал. БТР остался для охраны вертолетов.

— Слушай, командир, — сказал правак. — У меня здесь на хлебозаводе знакомые образовались. Могу сейчас сгонять на бэтэре, дрожжей для браги достать, а то и самой браги. Даешь добро?

Командир посмотрел на часы:

— В полчаса уложишься?

— Да в десять минут. Туда и обратно шеметом!

Правак запрыгнул на броню, и БТР укатил.

Прошло полчаса. Сорок минут, сорок пять. Командир взволнованно ходит возле вертолета, вглядываясь в сторону, куда убыл правак.

— Убью, если живым вернется, — бормочет он.

Прошел час. Комдив, к счастью, запаздывал. Подкатил БТР, бойцы сняли с брони безжизненное тело правого летчика и занесли его на борт. Судя по густому выхлопу, правака накачали брагой.

— Может мне застрелиться, пока комдив не приехал? — спросил командир. — Или этого козла пристрелить и списать на боевые потери…Мы это животное даже в правую чашку не сможем посадить.

Командир с борттехником положили тело на скамейку в грузовой кабине и примотали лопастным чехлом, чтобы тело не вышло на улицу во время полета. На секунду очнувшись, правак посмотрел на командира и сказал:

— О, кэп! Пришлось попробовать, чтобы не отравили…Если бы ты знал, какая это гадость! Как мне плохо!

Подъехала машина с комдивом. Командир подбежал, доложил:

— Товарищ генерал, вертолеты к полету готовы! Но вам лучше перейти на ведомый борт.

— Это еще почему?

— Правый летчик, кажется, получил тепловой удар, и плохо себя чувствует.

— Это тот, который нестриженый? Вот поэтому и получил! — сказал довольный комдив. — Ну, где этот больной битл, хочу на него посмотреть.

И комдив, отодвинув командира, идет к борту № 10. Командир бежит сзади и из-за спины комдива корчит борттехнику страшные рожи. Борттехник, метнувшись к бесчувственному праваку, закрывает его своим телом, и склоняется над ним, имитируя первую помощь.

— Ну что тут у вас, — говорит генерал, поднимаясь по стремянке. В этот момент обмотанного чехлом правака выворачивает. Борттехник успевает отпрыгнуть, и на полу расплескивается красная жижа. Он поворачивается к комдиву (который уже открывает рот в гневном удивлении) и кричит: