Стоять нужно было долго, и Толе вскоре надоело палить без разбору. Его потянуло на разговоры по душам. Он попросил рассказать меня про Питер, и сам рассказывал про свой родной колхоз, и какие там вырастают огромные яблоки, размером с голову. Для убедительности округлял глаза, и показывал размер руками, как это делают рыбаки. Приглашал в гости, но он так меня доставал временами, что больше никогда не хотел бы с ним встречаться.

Деды ревновали меня за то, что разведчики брали меня с собой на боевые, а Толя больше всех, т. к. любил пошмонать. Он был дембель весенник, а погиб летом на Панджшере, намного позже приказа.

На подходе к кишлаку духи открыли огонь, Толика убили сразу же. Ещё в том бою убили разведчика Анатолия Мироненко. Он был учителем и служил в армии после окончания педагогического института. Я служил тогда уже в развед. роте, и с «Мироном» частенько делал «Боевые листки». Духов мы закидали гранатами прямо в дувале. Их было двое, и они прикрывали отход группы, которую мы тоже изрядно пощипали.

После боя Мирон сидел, привалившись к камню. Его окликнули раз, другой. Рука у него лежала на животе, и сначала подумали, что он тяжело ранен в живот. Подошли поближе. Пуля прошла над самым камнем и пробила ему висок, а мы стояли, вокруг удивляясь такой быстрой и лёгкой смерти. Такой внезапной потере. На Толика Перетятку никто не обращал внимания. Он лежал, уткнувшись лицом в землю, придавив грудью автомат и щуп. Разведчики шутили о том, что отплатил ему Бог за мои мучения, и предлагали что-нибудь взять на память из его вещ. мешка.

Возвращение.

Вскоре нас пришли менять, и мы быстро сбежали вниз, и завалились досыпать. На утро, мы собрали палатку, загрузили в БТР и тронулись в путь. Я опять ехал верхом на броне, любуясь зимними пейзажами.

Были разведданные, что духи планируют обстрелять нашу колонну. Какое-то время нас сопровождали вертушки, но вскоре мы выехали в долину. Задул пронзительный ветер, и время от времени я залезал внутрь БТРа, чтобы погреться и перекусить.

К родному полку мы подъезжали в полной темноте. Когда пересекли блокпост, то грянула духовая музыка, это оркестр, стоя на обочине дороги, встречал своих. Звучали бравые марши. Это было удивительно и наполняло душу радостью. Нас ждут, и встречают как героев.

Дула метель, крутя снежные вихри. Из-под колёс боевых машин, снежная крупа летела на закоченевший оркестр. Мороз был под 20-ть градусов, а музыканты были в парадных шинелях. Такая мода, оркестр всегда ходил на торжества в парадных шинелях. Дирижер оркестра, прапорщик, время от времени, не прекращая дирижировать, оглядывался на проходящие машины. Когда он в очередной раз оглянулся, на наш проходящий БТР, я радостно замахал ему рукой, и он удовлетворённо кивнул головой, принимая приветствие. Музыканты съёжились от холода, но продолжали, дуть в свои трубы. Торжественные бравурные звуки, пробивались сквозь грохот проходящей боевой техники. Вот мы и дома.

Не любил возвращаться в полк из-за казарменных будней, и хозяйственных хлопот. Если деды на операции были ещё терпимы, то в полку здорово отравляли жизнь. Начиналась полоса нарядов, в том числе и самые неприятные, в столовую. Да и офицеры начинали «закручивать гайки», и наказывать всех без разбора. Но ничего изменить нельзя, и приходилось терпеть, считая дни до приказа.

Байка про столовую.

Однажды в наряде по кухне, вытаскивали мороженые туши, а прапорщик нач. прод стоял и считал.

Неожиданно он крикнул: «Нука, стоять! А почему это корова горбатая?».

Потом до него дошло, что это верблюжатина.

Но самое экзотическое, что пришлось таскать на кухне, это кенгурятина. Впервые увидел, что кенгуру огромное, ну прям наша корова, только фигура другая.

На дворе стояла поздняя зима 1984 года. Афганцы собирались отмечать какой-то праздник. Начальник разведки полка решил устроить засаду на духов, которые обязательно спустятся с гор, чтобы встретить праздник в кругу родных и близких.

Разведчики попросили, чтобы меня придали им в качестве сапёра, и я стал готовиться к засаде. Мой командир взвода должен был обеспечить проход через минные поля. Вокруг полка было несколько ниток минных полей, перед которыми несли службу загнанные в капониры БТРы. Так что хоть и нет в полку заборов, а никуда отсюда не убежишь.

Перед обедом — осмотр экипировки на плацу, потом получение маскхалатов на вещевом складе. После обеда до ужина отдых. Ужин усиленный, т. к. предстоит большая работа. После отбоя построение за штабом, в полном боевом. Разведрота — это небольшое подразделение, всего человек около 25-ти (не считая механиков-водителей и операторов наводчиков), плюс приданные — медик, связист, сапёр. Стоит несколько слов сказать об отцах — командирах.

Командиры.

Начальник разведки полка — интересный мужичок, лет 35-ти, в звании подполковника. Он был невысокого, и даже маленького роста, совершенно неспортивного телосложения, с хорошим чувством юмора. Хороший тактик, холоднокровный и решительный, всегда впереди, в самой гуще событий. Вскоре он ушёл на повышение, и стал начальником разведки бригады в Шинданде.

Полная противоположность ему командир роты. Длинный и худощавый, большой любитель разборок перед строем. Построит роту и давай прохаживаться вдоль строя и читать лекцию. Он стал командиром роты из молодых лейтенантов. Пришёл в Афганистан командиром взвода, а когда командир разведроты ушёл на повышение в штаб армии в Кабул, занял его место, получив внеочередное звание — старший лейтенант. Офицеры служили по два года, а потом им на смену приезжали другие из Союза. К концу своего срока он был уже капитаном и начальником разведки полка. Погиб глупо и нелепо. Пошёл с офицерами «пошмонать» дувал. Нашли их всех убитыми и без оружия, а в это время офицер, который должен его заменить, был уже в Кабуле.

Последний осмотр.

Последний инструктаж и постановка задачи. Если группа небольшая, до трёх человек, то брать языков. Если больше, то открывать огонь на поражение. Раненых не брать и быстро отступить. Заранее оговариваем маршрут и место, куда надо отступать, где нас подберёт бронетехника.

Ещё раз офицеры осмотрели разведчиков. Заставили попрыгать, чтобы убедиться, что амуниция хорошо пригнана и ничего не звенит. В ночной тишине любой лязг может выдать разведчика. Последние наставления о том, что надо строго держать интервал и дистанцию. В случае если что-то впереди подозрительное, дозор поднимает руку, и все останавливаются. Дозор садится, садится вся рота. Если взлетает осветительная ракета, все ложатся в снег, пока не догорит ракета.

В это время в долине начинается канонада. Афганцы в кишлаках палили из стрелкового оружия и пускали в небо ракеты. Праздник в самом разгаре.

Проход сквозь минное поле.

Пора выступать. Начальник штаба желает нашим офицерам «Ни пуха, ни пера!», а те его дружно посылают к чёрту. Рота вытягивается в цепочку, и все мы идём по направлению к проходу через минные поля. На самой кромке минного поля стоит мой командир взвода, старший лейтенант Иванов. Подходим к нему, и он показывает проход.