На следующий день или через день эти установки были переправлены морем в Луанду, а затем на позиции, рядом со срочно направленным в Анголу кубинским батальоном спецназа. Как раз к этому времени пришла телеграмма из «десятки», разрешающая использовать эти БМ-21 в боевых операциях[278].

Фидель Кастро принял решение о посылке в Анголу боевых частей 4 ноября 1975 г.[279], 7 ноября их первая группа вылетела с Кубы на двух устаревших самолетах «Британия» и через 48 часов, вечером 9 ноября прибыла в Луанду. По мнению Путилина, этот батальон спецназа был мало приспособлен для ведения регулярных боевых действий, потому что он готовился для действий малыми группами, возможно, в Латинской Америке[280]. Можно, однако, предположить, что, направляя именно такое подразделение, кубинское руководство готовилось к худшему развитию событий: Кастро сказал бойцам, что если Луанда падет, они должны вести партизанскую борьбу, пока ее будет вести МПЛА[281].

Со временем и Москва начала оказывать содействие в переброске боевых частей в Анголу. По словам Путилина Ил-62 совершили туда 120 рейсов с этой целью. Иногда, впрочем, сотрудничество между двумя сторонами требовалось и в неожиданных случаях. Путилин вспоминает: «Первых 16 раненых кубинцев привезли в Браззавиль на самолете. Ну, мы их поместили (смеется) сначала в родильный дом, который был построен на наши деньги. Там главный врач и хирург были наши советские. Мы их пригласили к послу и сказали: “Освобождайте палаты, будут раненые”. Они: “Как так?” – Было им сказано, что полевую хирургию они изучали: “Вперед, лечите”.

А в это время сестра президента Нгуаби рожала. Сразу слух прошел, что мужиков в роддом поместили – (они) вообще какие-то непонятные. И Нгуаби вызвал кубинского посла и кричал на него: “Кто президент? Ты президент или я президент?”

Ну а потом президент оказал помощь. Хотя там тяжелых раненых не было, но несколько раненых и контуженных (в одного ударил снаряд, и его всего забило грязью – это был наиболее тяжело раненый).

Близ Браззавиля проводились в свое время франкофонские посиделки, и у каждого президента бывшей французской колонии был свой дом – вилла, и вот две виллы отдали кубинским раненым и перевезли их туда – как говорится – с глаз долой.

Лечил их свой специально приехавший кубинский врач. Но наши врачи оказывали помощь»[282].

Сложность ситуации в Анголе и вокруг нее в конце 1975 г. хорошо видна из материалов о беседах между американскими и китайскими руководителями. Ранее, в июне, делегацию МПЛА, находившуюся в Пекине, заверили, что Китай прекратит всякую военную помощь любому из ангольских движений до достижения независимости Анголы[283]. Китайские инструкторы действительно были отозваны из лагерей ФНЛА, однако помощь противникам МПЛА продолжала оказываться, и Пекин практически оказался «в одной лодке» с Вашингтоном во время бурных событий в Анголе и вокруг нее.

Президент Джеральд Форд, которого сопровождали Генри Киссинджер и Джордж Буш, в то время глава миссии связи США в Пекине, встретились там 2 декабря 1975 г. с Мао Цзэдуном и Дэн Сяопином. Когда китайский лидер сказал: «Мне кажется, что МПЛА не добьется успеха», Форд добавил: «Конечно, мы надеемся, что не добьется».

Обе стороны были явно озабочены действиями СССР:

«Мао: “Я выступаю за то, чтобы выгнать Советский Союз”.

Форд: “Если мы оба постараемся, мы сможем этого добиться”. Однако и Мао, и Дэн Сяопин были обеспокоены ролью Претории: Мао: “У Южной Африки нет очень хорошей репутации”.

Форд: “Но они сражаются, чтобы не допустить экспансии Советского Союза. И мы думаем, что это восхитительно…”

Дэн Сяопина такая оценка встревожила: “Вы имеете в виду, что Вы восхищаетесь Южной Африкой?”

Форду пришлось отступить: “Нет. Но они заняли сильную позицию против Советского Союза. И они делают это полностью сами, без какой либо стимуляции со стороны Соединенных Штатов”»[284].

Обсуждение этой темы было продолжено с Дэн Сяопином 3 декабря 1975 г. Китайский вице-премьер, в частности, заявил: «Мы надеемся, что усилиями обеих сторон мы можем улучшить ситуацию там». Однако он вновь выразил обеспокоенность «относительно сложной проблемой» – «участием Южной Африки». В ответ Киссинджер постарался успокоить его: «Мы готовы вытеснить Южную Африку, как только можно будет создать альтернативную военную силу».

По словам Дэна, ни Танзания, ни Замбия не позволяли поставлять китайское оружие УНИТА через свою территорию из-за «участия Южной Африки». «Мы не имеем возможности оказывать помощь [антиправительственным силам], кроме как на севере через Заир». В ответ Киссинджер пообещал «поговорить с Каундой», а Дэн – с руководством независимого Мозамбика, хотя он «не ожидал больших результатов» от своих действий[285].

Для его сомнений были основания. Мозамбик, напротив, активно поддержал МПЛА в самые критически дни. Сержио Виейра, один из руководителей ФРЕЛИМО писал автору: «Мы участвовали нашим небольшим воздушным флотом [унаследованным] от португальской армии (самолеты Норд-Атлас, Дакота…) в перевозке оружия и боеприпасов в Анголу. Мы оказали им финансовую помощь. Мы послали БМ-21, которые нужны были для разгрома ФНЛА/Заира/наемников. Вместе с Танзанией мы приложили большие усилия, чтобы изменить отношение Каунды к УНИТА. Мы направили Марселино [душ Сантуша] в Луанду для участия в праздновании Дня независимости с посланием о признании независимости с момента ее провозглашения. Было еще многое другое в области дипломатии. Мы установили День солидарности, в который дневная зарплата на добровольной базе отчислялась для Анголы»[286].