сквером начинались гаражи. Хаотично расставленные, все разные, они напоминали Ване жуткий город, где за каждым поворотом прячутся убийцы. И пахло там ещё хуже, чем на рынке. Мочой, грязью и бензином. Под летним жарким солнцем смрад как будто стал ещё сильнее, и от него мутило. Но другого пути не было. Только если долгой дорогой в обход, и не сказать, что она сильно отличалась.

В гаражах бабушка замедлилась, притянула поближе Лору, взяла за руку Ваню. Так они протиснулись к бойлерной, что была напротив Ваниного подъезда, и остановились. Бабушка выглянула из-за угла. Смотрела, не гуляет ли поблизости Шелла – огромный чёрный ротвейлер, который ненавидел всех собак во дворе.

– Вроде никого, – сказала бабушка и дёрнула Ваню за собой: – Пойдём.

Они перебежали через небольшой асфальтовый пятачок, покрытый глубокими трещинами и выбоинами, потом пролезли между двумя чёрными тонированными девятками перед крыльцом. И вдруг…

Дверь подъезда от удара распахнулась, и на крыльцо вышел сосед Костик с девятого этажа. Вместе с ним, срываясь на оглушительный лай, вырвалась Шелла и прямиком направилась к Лоре.

– Шелла, к ноге, – лениво, с чувством невообразимого превосходства произнёс Костик.

Вот только Шелла и не думала его слушать. Встала напротив Лоры и свирепо рычала, собираясь броситься в атаку. Лора не отступала, скалила зубы, но Ваня знал, что она боится. Он и сам боялся. И только бабушка без всякого страха топнула ногой с грозным криком «Фу!», достала из сумки свёрток с колбасой и бросила в сторону. Шелла кинулась туда же, подхватила еду и побежала к хозяину, виляя тем, что оставалось у неё от хвоста.

– Брось эту дрянь. Её жрать нельзя, – недовольно произнёс Костик и пошёл за угол дома.

– Пошли быстрее, – потянула Ваню за руку бабушка.

Ваня двинулся на ватных ногах. Шелла – жуткое чудовище, и боялись её совершенно все, кроме бабушки. А бабушка вообще никого не боялась: ни Шеллу, ни деда. Это Ваня знал точно, и лишь потому успокаивался.

В подъезде пахло почти так же, как у гаражей. Свет не работал, хотя уже начало темнеть. Стены исписаны, будто страницы в книгах со сказками, но всё как-то некрасиво и криво. А вокруг забитого мусоропровода росли горы пакетов с мусором, среди которых иногда копошились мыши.

Ваня жил на втором этаже и всегда ходил по лестнице, хотя частенько пол между этажами зачем-то накрывали мокрой газетой.

Пока бабушка искала ключ и открывала дверь, Ваня прислушивался. То ли боялся, что Шелла вернётся, то ли что дед проснулся. Но было тихо.

Наконец бабушка осторожно щёлкнула замком и приоткрыла хлипкую дверь с чёрной дерматиновой обивкой. Полностью её открыть было невозможно из-за выставленных у стены деревяшек, железной балки и пакета с проводами. Это всё принёс с помойки дед. А ещё то, чем завалил кухню, пустую комнату, где раньше жила прабабушка, свою комнату, кладовку и коридор. Много всего дед тащил домой. Бывший инженер–электронщик он повторял, что будет чинить или использовать, или просто чтобы было. Трансформаторы, пузатые ламповые телевизоры, шины, какие-то детали. Особенно много было проводов. Из них дед доставал алюминий и медь, чтобы потом сдать на металл.

На трезвую голову дед и вправду что-то постоянно мастерил, но редко доводил дело до конца. А когда выпивал, то становился злым, как чёрт, и вечно норовил устроить скандал. Порой даже молотком угрожал или топором, и тогда Ваня пугался до дрожи. Было и третье состояние: когда дед выпивал слишком много и едва шевелил языком. Тогда он становился очень добрым и ласково называл Ваню котёнком.

Как ни странно, дед Ваню любил. Вечно покупал ему мороженое, когда ходил себе за водкой, делился воблой, на трезвую голову чему-то учил. А знал он много. И с музыкой на короткой ноге, и в математике разбирался отлично, обещал показать, как чинить машину, которая стояла в гараже. Даже когда в пылу алкогольного гнева он орал на бабушку, а между ними влезал Ваня, дед резко затихал. Не всегда, но одно было понятно: как бы он не ругался, внука не тронет.

Бабушка не включила в коридоре свет. В темноте прошли в свою комнату, где жили все вчетвером: Ваня, мама, бабушка и Лора. Здесь было тесно. Двухэтажная кровать, два шкафа, раскладное кресло, стол и тумбочка с телевизором. Был ещё балкон, но туда перенесли всё, что не помещалось в комнате, и свободного места осталось только, чтобы постоять на одной ноге. А зимой балкон использовали вместо холодильника. В приступы дедовой ярости это было очень удобно – не приходилось ждать, когда дед уснёт.

– Кушать будешь? – спросила бабушка, глядя на настенные часы. – Сейчас мама уже придёт.

Ваня кивнул, а сам тут же прильнул к телевизору и начал искать какой-нибудь интересный фильм. Нашёлся только один. Там школьники и несколько учителей вместе со своей школой переместились в параллельный мир, где не было людей. Минут десять они рассуждали, кто пойдёт на разведку, но так ничего и не решили.

– Тебе нравится? – спросил Ваня Лору.

Та из-под кровати тихонько тявкнула.

– Мне тоже не нравится. А мультиков нет.

Ваня выключил телевизор и достал из-за шкафа коробку с конструктором. Полый, из мягкого пластика и не особо разнообразный. Из него мало чего получалось сделать, но Ваня старался. Три человечка с ногам в форме подковы, шесть деталей буквой «Г», ещё шесть буквой «Ш», несколько уголков и дисков. Приходилось хорошенько поломать голову, чтобы всё это собрать воедино.

Разложившись на полу, Ваня примерялся, пробовал, искал вдохновение, пока не услышал, как открывается входная дверь. То пришла мама, и вдруг Ваню охватило нестерпимое счастье. Искрясь от радости, он выскочил, бросился в коридор и, прежде чем мама успела хотя бы положить пакет, обхватил её обеими руками.

– Мамуля, привет! Ты бы видела, какой гараж я сегодня вырыл.

От мамы пахло сладкими духами и чем-то очень родным. Ваня жался к ней, стараясь поделиться своим счастьем, и жадно вдыхал её запах.

– Представляю, – сказала мама, потеребив светлые Ванины волосы. – Дай хоть разуюсь.

– А ты мне что-нибудь вкусненькое купила? – задрав голову, с надеждой спросил Ваня.

– Конечно, куда ж я денусь, – улыбнулась мама.

Она достала из пакета шоколадный батончик с орехами. Тот, который Ваня любил больше всего на свете.

– Только съешь после ужина.

Пообещать это было сложно, но Ваня смирился. В конце концов, до ужина оставалось совсем немного времени.

Будто читая мысли внука, бабушка сообщила, что еда готова. Тарелки перенесли в комнату и ели, глядя по телевизору советскую комедию. Мама с бабушкой о