— Мне лучше знать. Идём.

Маг не обрадовался нежданной работе по сращиванию носа торхи. Он спокойно сидел, читал, потягивая ароматный глинтвейн, а тут я… Взгляд Мигеля красноречиво свидетельствовал о том, что я лишний предмет в его любимой библиотеке.

«Садись», — сжав губы в тонкую ниточку, бросил он, неопределённо махнув рукой.

Я присела на краешек стула, хлопая ртом, как рыба: дышать носом я по-прежнему не могла. Маг подошёл, склонился надо мной и внимательно осмотрел перелом.

«Да уж, повозиться придётся, — недовольно пробормотал он. — Наверняка с лестницы навернулась, а я теперь лечи последствия твоей дурости! Теперь сиди и не рыпайся».

Я и не собиралась.

Первое же прикосновение вызвало дикую боль.

Не обращая внимания на мои всхлипы, судорожные подёргивания и побелевшие костяшки пальцев, которыми я вцепилась в стол, Мигель с безразличием палача совмещал фрагменты того, что некогда было моим носом. Хмыкнув, произнёс какое-то заклинание и, зафиксировав кости, отошёл, придирчиво разглядывая. За этим занятием его и застал Сашер альг Тиадей, стремительно ворвавшийся в библиотеку.

— Ну и красавица! — Не понравился мне его тон. — Кто это так тебя? Зеленоглазка, я спрашиваю, кто?!

Я даже подскочила от его окрика. Сжавшись, решила, что сейчас он меня ударит.

— Мигель, что у неё с носом? — норн подошёл ближе, буравя меня янтарными глазами.

— Сломан, мой норн. Ничего, я сейчас всё исправлю.

— Лей, — голос хозяина стал мягче, — кроме носа ещё что-то есть?

— Они несколько раз ударили меня, — чуть слышно пробормотала я, гадая, стоит ли ему говорить про Анафа.

— Они? Грязные свиньи, всех велю повесить! Хотя нет, сначала они попрыгают под щипцами палача. Лей, — его руки ощупывали меня, подмечая места, где я болезненно кривилась, — почему ты не хочешь сказать, что случилось, и кто это сделал?

— Я хочу, хозяин, просто мне тяжело одновременно дышать и говорить.

Это было правдой: дышать со сломанным, забитым сгустками крови носом сложно.

Норн кивнул и отошёл в сторону, наблюдая за тем, как колдует Мигель. Маг совершал какие-то странные движения руками, шептал нараспев непонятные слова.

Нос жутко зачесался, потом полыхнул жаром, а потом стал мертвенно-холодным.

— Всё, — сообщил Мигель, вернувшись к прерванному чтению, — если руками трогать не будет, через час срастётся.

— Спасибо, — сухо поблагодарил хозяин, взял меня под руку и вывел в коридор.

Я испуганно смотрела на него, гадая, что же известно норну. Не успела ли снэрра Джованна заглянуть в мою голову и выяснить истинное положение дел? О возможностях магов я ничего не знала, считая их кем-то вроде богов, так что всё может статься.

Но хозяин не начал разговор на тему: «Мне всё известно», а просто затащил в спальню и раздел до нижнего белья. Точнее того, что от него осталось. Естественно, то, что он увидел, ему не понравилось.

— Зеленоглазка, тебя изнасиловали?

С таким выражением лица убивают. Жёсткое, непроницаемое. Янтарные глаза практически стали карими.

Интересно, подлежит ли наказанию торха, если её изнасиловали? Вдруг это тоже преступление, а по закону она должна была всячески сопротивляться сношению с другим мужчиной, кроме хозяина?

— Нет, — пролепетала я. — Но пытались.

— Кто?!

Я мечтала провалиться сквозь землю. Он не спросил, он рявкнул, даже прорычал, как дикий зверь, предупреждающий жертву, что минуты её сочтены.

— Я не знаю, хозяин, наёмники, — судорожно глотнув, ответила я.

— Какие наёмники? Где ты их встретила? Приметы? — вопросы сыпались градом стрел. — Зеленоглазка, я жду!!!

Прикрывшись (неудобно вести беседу в таком виде, особенно такую беседу), я сбивчиво пересказала, что со мной случилось, упустив помощь хыров и изменив место действия. Вернее, я о нём просто не упомянула.

— Анаф! — прорычал хозяин, сжав кулаки. — Решил, что никто не узнает? Ничего, он ответит перед законом. Ты моя, Лей, моя и больше ничья! Этих ублюдков четвертуют, живых или мёртвых. Я слышал, тебя нашла снэрра Джованна, что ж, я поговорю с ней.

Вот этого лучше не надо! Но сказать такое норну я, разумеется, не могла. Зато мысленно приготовилась к тому, что меня четвертуют вместе с покойниками.

Осмотревший меня врач констатировал ушиб брюшной полости, признаки попытки изнасилования, магически залеченный перелом носа и пару незначительных повреждений.

Хозяин рвал и метал. Не выдержав, отправился на поиски снэрры Джованны: я торха, мои обвинения норна должны быть подтверждены либо авердом, либо магической проверкой. Судя по всему, на обратном пути он заглянет и к соседу…

Хыры сделали мне ванну и смазали синяки какой-то пахучей мазью. К ушибам приложили лёд.

Пришла Сара, со вздохом взглянула на меня и велела лежать. Я и лежала на спине, рассматривая потолочные балки и, заодно, кружево паутины в углу, гадая, через сколько минут или часов придёт возмездие.

Возмездие в лице хозяина и снэрры Джованны появилось к обеду. Они о чём-то горячо спорили на ангерском. Говорил больше норн, магичка ограничивалась лишь короткими фразами.

— Итак, где вы её нашли, снэрра Джованна?

Мысленно я уже молилась Шоану: ядовитости тона хозяина позавидовала бы любая змея.

— За деревней. Вылетела из подлеска, как испуганный олень, — Джованна одарила меня насмешливой улыбкой.

Я предпочла закрыть глаза, притворившись спящей. Глупо, по-детски, но так я хотя бы не буду видеть их лиц.

— Вы спросили её, что она там делала?

Допрос вёлся исключительно ради подсудимой, то есть меня: норн уже знал ответы на все вопросы.

— Разумеется, и проверила правдивость ответа. На неё напали наёмники.

— Только весь вопрос: где? Их тела нашли совсем в другом месте. Да и Анаф подтвердил, что они ждали торху на дороге. С приставленным к горлу клинком не будешь лгать. Так может быть врёт кто-то другой?

Он выразительно посмотрел на меня, так, что почувствовала его взгляд даже сквозь веки. Глаза пришлось открыть.

— Ну, Зеленоглазка? Правду и ничего, кроме правды. В твоих же интересах.

И я начала рассказывать, замолчав, дойдя до пущенного в лоб наёмнику болта.

— Дальше! — хозяин требовательно взглянул на меня. — Помнится, я предупреждал, что наказание за ложь может намного превосходить вину.

Куда уж больше? Хотя, у араргцев богатая фантазия. Вдруг они мне перед четвертованием язык вырвут?

— Меня спасли хыры, — коротко пересказала я оставшуюся часть событий.