— Можете позвонить с Гранд-Терка, — сказал один из полицейских.

Констебль защелкнул наручники на запястьях Питерса и облегченно вздохнул, довольный тем, что снял с себя ответственность.

— Поверь, мне самому это не по душе.

— Ты не виноват, — бросил через плечо Джейсон. — Вот вернусь — и постучим костями.

Старый знакомый улыбнулся:

— То-то будет денек!

В то, что так и будет, Фелтону, похоже, хотелось верить еще больше, чем самому Джейсону.

Американо-канадская граница

Близ Сумаса, штат Вашингтон

Тот же день

Рассович подал в окошко свои канадские водительские права и паспорт. Ни имя, ни адрес настоящим не соответствовали. Изготовление фальшивых документов на территории к северу от американо-канадской границы уже давно превратилось в бизнес.

Полноватый чиновник вернулся в небольшое придорожное строеньице, в котором размещался офис службы иммиграции и натурализации. Проверки по базе данных на предмет сравнения с известными террористами Рассович не боялся. Обзаведшись новым именем, он уже ни о чем не беспокоился.

Чиновник и впрямь скоро вернулся с документами.

— Гражданин Канады?

Рассович кивнул:

— Да, сэр.

Больше от него ничего не потребовали.

Благодаря самым мягким в Западном полушарии иммиграционным стандартам, численность иностранцев в Канаде достигла нескольких миллионов, так что Рассович и его группа никаких подозрений не вызвали. Законодательство о социальном обеспечении здесь тоже не отличалось строгостью, и теперь они, воспользовавшись предоставляемыми государством льготами, могли всецело посвятить себя тому делу, ради которого сюда и приехали.

Даже после того, как неподалеку от этого места в декабре 1999 года задержали Ахмеда Рессама с грузовиком взрывчатки, канадские власти не сделали ничего для укрепления режима безопасности. Зато забеспокоились американцы. Своей целью Ахмед Рессам выбрал не какой-то объект в Канаде, а лос-анджелесский аэропорт. Преследование и даже экстрадиция обвиняемых в терроризме противоречили провозглашенной страной политике открытых дверей. Политике, создававшей угрозу южному соседу, к чему большинство канадцев относились едва ли не с ликованием. Пребывание в апатии, излюбленном времяпрепровождении канадцев, сменилось поношением США.

Не обижать, не вмешиваться, не впутываться. Присказка, повторяемая в национальном масштабе. Национальный характер, соперничающий в мягкости с творогом. А почему и нет? Любой внешней угрозе противостояли бы не только малочисленные и преимущественно церемониальные вооруженные силы Канады, но и вся военная мощь Соединенных Штатов Америки. Как и большинство благополучателей, Канада относилась к благодетелю с обидой, полагая, что сможет избежать глобального конфликта, оставаясь в рамках политкорректности и постоянно поддерживая своего защитника по каждому вопросу.

Офицер махнул в сторону границы — проезжайте, и Рассович улыбнулся, показав желтые зубы. Никто не попросил у него ключи от багажника. Это было бы расовым профилированием, хасслингом[23]человека, для которого английский не родной язык. Америка, оплот демократии, не могла позволить себе относиться к меньшинству иначе, чем к большинству.

А вот собакам привить политкорректность еще не смогли. Черный лабрадор походил, принюхиваясь, вокруг машины и дружески помахал хвостом. Разумеется, в машине не было ничего, что пес мог бы учуять. Только сам Рассович, намеревавшийся стать бомбой более эффективной, чем несколько сотен фунтов взрывчатки.

Он пожелал офицеру всего доброго и въехал на территорию Соединенных Штатов. Удалившись на некоторое расстояние от пограничного пункта, остановился на обочине двухполосного шоссе, пропустил тяжелый лесовоз и лишь затем щелкнул зажигалкой и сжег водительские права и паспорт. Потом свернул на восток и начал долгое путешествие к противоположному побережью.

Гранд-Терк

Тот же день

В свои прошлые посещения этого острова Джейсон успел убедиться, что не каждый закат в тропиках восхитительно красив. Гранд-Терк был центром офшорного банкинга, привлекая корпорации и частных лиц, которые щедро платили за возможность скрываться от налоговых служб и юристов, обслуживавших эту весьма специфическую клиентуру. Одноэтажные офисные здания, преимущественно из блочного бетона, теснились на одной стороне Фронт-стрит. Их цветовая гамма отличалась большим разнообразием, причем в выборе того или иного цветового решения строители исходили прежде всего из наличия краски в данный конкретный момент и уже во вторую очередь руководствовались эстетическим вкусом. Защищенный усталыми пальмами пляж на другой стороне улицы выгибался когда-то изящной дугой. Теперь же золотистый песок был покрыт мусором, качавшимся на лазурных волнах прибоя, словно напоминание о закончившейся вечеринке великанов.

Бизнесом Гранд-Терка был бизнес. Живописные виды лучше искать где-нибудь еще.

Джейсон сидел на заднем сиденье старенького «Форда» между двумя плотными полицейскими, от которых разило потом и табачным дымом. Тюрьма занимала два блока в наименее престижном городском квартале. Окружавшая ее каменная стена высотой десять футов была усыпана битым стеклом, неуместно весело сиявшим в этот солнечный день.

По прибытии Питерса провели в тесную, душную комнатушку с сильным запахом щелочного глицерина. От химического состава слезились глаза, но он не мог перебить жуткую вонь от несвежей мочи, фекалий и отчаяния. Двое полицейских раздели задержанного и обыскали, а потом сняли отпечатки пальцев, используя инструментарий, списать который по причине ветхости потребовал бы даже Эдгар Гувер[24]. Одежду вернули, изъяв пояс и шнурки. По тому, как вытаращился полицейский при виде денег, Джейсон понял, какое направление приняли его мысли.

— В банке осталась квитанция с указанием выданной суммы, — сказал он. — Не хотелось бы подавать иск на недостачу.

Полицейские переглянулись, и Джейсон понял, что предостережение их не убедило.

— И мне все еще положен телефонный звонок.

На него посмотрели так, словно он заговорил по-китайски.

— Телефонный звонок, — повторил Джейсон, для наглядности прижав к уху кулак.

Один из полицейских ухмыльнулся:

— Здесь тебе не отель.

Другой кивнул:

— Точно. И номера тут не обслуживаются.