Студентики прыснули из душа, как лягушата из-под колес трактора. Заплескалась вода. Стены в бывшем монастыре были толстые, и все же они не смогли полностью оградить мой слух от неблагозвучного нилиного пения. Я застонал, и, вцепившись в телефонную трубку, набрал номер Ингри.

— Ну как, устроились? — прощебетала трубка. — Хорошую я вам нашел хазеру?

— Ингри, — сказал я тихо и внятно, — если ты еще раз попытаешься на мне сэкономить, я тебя лично удушу.

— При чем тут экономия? — возмутилась трубка. — Ты что, Ингве, совсем тупой? Это же монастырь, освященная земля. За вами же волколак охотится! Вам нужна защита!

— Мне нужны чистые простыни! — заорал я. — Желательно, льняные и открахмаленные! Мне нужна сауна! И спа! С джакузи! Мне нужен вид на королевский дворец и парк! А свой монастырь со своим гребаным Христом ты можешь засунуть себе в жопу, псих ненормальный! Иди в пустыню, пророчествуй и акриды жри, я-то тут причем?

— Не говори так про Христа. Ты не понимаешь…

— Да пошел ты в пень со своим Христом!

Я так осатанел, что со всей силы шваркнул трубкой о стену. Хрупкий аппарат разлетелся вдребезги. На мои вопли из душа выскочил голый Нили — вид его обросших шерстью ляжек ничуть не смирил мой мятежный дух. Спустя секунду к нему присоединился Иамен с катаной наперевес.

Нили оглядел учиненный мной разгром и сокрушенно покачал головой:

— Я думал, тебя тут убивают…

Иамен подобрал останки телефона, подержал в руке и выронил в помойное ведро.

— Вы, Ингве, как ребенок малый, — сказал он. — Вас оставишь на минуту — и все игрушки переломаны, изгрызен торшер…

— Какой торшер?!

Из распахнутых дверей соседних комнат выглядывали синюшные от табака и недосыпа студенческие физиономии. Выглядывали и тут же прятались, потому что голый гвардеец-свартальв — зрелище не для чистых студенческих глаз.

Чтобы успокоиться, я вылез покурить на крышу. Небо затянуло тучами, лишь Марс подмигивал в просвет кровавым зраком. Кругом тянулись крыши, трубы, трубы. Острый шпиль собора торчал справа, слева — тополя маленького парка. Громада замкового холма едва намечалась на западе, за темной лентой реки.

Я с наслаждением затянулся, и тут заметил справа некое движение. Не то чтобы меня напугали слова Игнри о рыщущем за нами оборотне — покамест это как раз мы гонялись за оборотнем — и не то чтобы ожидал встретить на крыше городских химер или ночных грабителей, однако на всякий случай я замер, следя за движущейся тенью уголком глаза. Сомнения мои, впрочем, разрешились быстро.

— Иамен, вы что — меня караулите? Не буду я больше спутниковые телефоны крушить. У нас их, кстати, и не осталось.

Некромант подошел. Катана в ножнах висела, по обычаю, у него за плечом.

— Я и не собирался вас беспокоить. Я, собственно, вышел на прогулку.

— На прогулку? По крыше?

— Вы когда-нибудь слышали про ямакаси?

Про ямакаси я слышал, однако…

— Это японские подростки, бегающие по стенам, как орангутаны?

Иамен усмехнулся.

— Да, суть вы передали верно. Правда, не японские, а французские. И не только подростки. Они предпочитают называть себя «свободными».

— Хороша свобода — носиться по крышам.

— Свобода, — назидательно сказал Иамен, — свобода, Ингве, бывает разная. И у каждого, как правило, своя. В основном она определяется тем, что нам делать запрещено.

— А не наоборот?

— Увы, нет. Хотите присоединиться?

Я с легким ужасом посмотрел на противоположную крышу. До нее было добрых две сажени по прямой. Правда, соседнее здание на пару этажей ниже, так что перепрыгнуть, в принципе, возможно — отбив себе по приземлении все ноги.

— Признайтесь, Иамен: вы хотите моей смерти?

— Если бы я хотел вашей смерти, Ингве, — мягко ответил некромант, — вы бы были уже покойником.

Да, с самооценкой у него явно все было в порядке. А вот с головой… Не говоря больше ни слова, Иамен подошел к краю крыши и легко прыгнул. Без разбега. Наверное, в предках у него были не только духи преисподней, но еще и ягуары — его перенесло на соседнюю крышу без всяких усилий, будто он не через двадцатиметровую пропасть скакал, а через лужицу в сквере. Я подошел к краю. В противоположность общепринятому мнению, свартальфар не боятся высоты. Мы часто работаем под сводами таких пещер, что куда там монтажникам-высотникам. Это в целом. В частности же, я под сводами пещер никогда не работал. В самолетах, конечно, летал постоянно, но там высота неощутима. Внизу текла узкая речка улицы в оторочке оранжевых фонарей. Хорошо хоть машин нет, глупо подумал я — как будто, сверзившись с двадцати метров, для достижения полного эффекта надо еще и угодить под машину. И я прыгнул. Это оказалось совсем несложно.

Мы двигались к реке. Плоские крыши сменялись двускатными, черепичными — я скользил, но не падал. Меня несло вперед на крыльях бешеного восторга. Ветер бил в лицо. Нили бы, наверное, свихнулся, узнав, чем я занимаюсь. Эта озорная мысль придала мне еще сил, и я почти поравнялся с Иаменом. У того даже дыхание не участилось — хотя, в отличие от меня, некромант не просто прыгал с крыши на крышу, а выплясывал какой-то сложный танец между пожарных лестниц, флюгеров и труб. Мы продолжали свой бег. Пальцы мои покрылись ржавчиной от спасавшей не раз от падения жести, джинсы порвались на коленях, в легких гудело, как в ущелье во время пурги. Спустя какое-то время я заметил, что мы уже не одни. За нами, впереди и вокруг нас неслись легкие тени, бледные огоньки. Когда они подлетали чуть ближе, мне казалось, что я вижу тонкие, будто бы детские фигурки.

— Кто это? — прохрипел я, цепляясь за водосток. — Городские химеры?

Для химер они были слишком бесплотны, для болотных огоньков — слишком далеки от родных болот.

— Тени маленьких самоубийц, — ответил Иамен, приземляясь в двух шагах от меня и протягивая мне руку.

Я перевалился на крышу и так и остался лежать на брюхе, отдуваясь. Огоньки приблизились — я уже различал их шепот и голоса. Между лопатками пробежал холодок.

— Вы шутите?

— Отнюдь.

Иамен присел на черепицу рядом со мной, положив на колени катану. Огоньки окружили нас. Я выпрямился. Наш дом был в каких-то полутора сотнях метров от реки. Видна была широкая набережная. Дунай катил медленные воды. Подсвеченное здание парламента пристально наблюдало за старым замком на другом берегу. Скалились мостовые львы. Где-то неподалеку брякнул ранний трамвай.

— Что им от нас надо?

— От вас, Ингве — ничего. Со мной они хотят поиграть.

— А?

Иамен встал и отошел на несколько шагов, ближе к коньку крыши. Теперь я различил столпившиеся вокруг него маленькие фигурки, видел и лица в толпе. В основном это были мальчишки, хотя попадались и девочки. Некоторые — во вполне современных свитерах с капюшонами и джинсах, кое-кто — в костюмчиках прошлого века, рубашках с короткими рукавами, матросках… различил я и несколько пионерских галстуков. Дети тянулись к Иамену. Самые смелые уже успели облапать катану, те, что потише, старались протиснуться вперед. Некромант повысил голос: