По поводу же встречи с Василием, то тут есть что рассказать. Пусть кремль каменным был, но ничего похожего на современность я не обнаружил, видимо в будущем не раз перестраивать будут, но да ладно. В палату, куда нас пропустили, мы заходили на коленях, прогнувшись в поклоне до пола. Я бы возмутился, но если Вознесенский, целый князь, так же поступает, то мне-то что кривиться? Так что я умерил свой характер и последовал его примеру, не без интереса стреляя глазами в разные стороны. Ну, а Василий нас осмотрел, задал пару вопросов мне, на которые я так же кратко ответил, приказал отсыпать мне за освобождение посольских шапку серебра и отпустил с глаз долой, так и не поблагодарив, видимо посчитав это ниже своего достоинства. Странно, что на службу не позвал, хотя я и ожидал. Вот и вся встреча. И трона не было, обычный стул с мягкой сидушкой, на котором тот сидел в шубе. А молчал я больше по той причине, что обычно я отвечаю за себя, а уж за себя я постоять смогу, а если нет, сбегу, но тут меня Вознесенский привёл, и если что скажу не так, часть гнева и ему достанется, а подставлять князя я не хотел. Тут уже другой случай, и ответственность, соответственно, тоже.

По поводу шапки, то серебра мне отсыпали, я так прикинул, не меньше чем на десять кун будет. Шапку оставили, ещё завернули в принесённый платок, завязали четырьмя узлами и передали мне. Сейчас она в чересседельной сумке лежит, едва слышно позвякивая при движении коня. Это хорошо, у меня с собой одна куна серебром и половина новгородской гривны. На последней стоянке, где была ночёвка, я все свои ценности прикопал, хорошо спрятал, я же не идиот везти всё с собой в город, так что в повозке были только ружья да бочка с порохом, ну и пруты свинца с медью. Аванс выдать на покупку я вполне мог, остальную сумму внёс бы позже, когда съездил бы на Вороне за деньгами. Тут часа два до них и столько же обратно. Утром выехать, к обеду уже вернусь. Сейчас стоит поискать дом, да и подумать, а стоит ли его вообще тут приобретать? Есть же и другие возможности и места для жизни. Новгородская вольница меня, например, привлекала куда больше.

Об этом обо всём я и думал, когда мы с князем и его свитой из трёх всадников возвращались. Впереди ехал боевой холоп князя, что расталкивал прохожих, давая нам свободный путь. Самым непонятливым и нерасторопным доставалось кнутом. Тут князь вдруг задал вопрос:

– Доволен ли ты решением великого князя?

– Сейчас я вижу ту мудрость, что проявил князь Василий Дмитриевич, – спокойно ответил я.

– Хм, а я ведь просил возвести тебя в боярское сословие. Ты прав, мудр наш княже, зачем давать тебе боярское звание, если ты наверняка и так боярского роду. Гонец в Коломну уже отправлен, надеюсь, он выяснит о тебе всё, что сможет.

– Честно говоря, я надеюсь, что это предположение не подтвердится и я останусь свободным человеком.

– А бояре разве не свободны?! – нахмурился тот.

– Ты прав, княже, свободные они, но простые люди имеют меньше обязанностей и живут спокойнее. Они свободнее.

– Чем же это они свободнее?! – едко поинтересовался тот.

– Сравнивать боярина и свободного человека просто глупо. Свободный на то и свободный, захотел – продал дом, перебрался в другой город, сменил профессию, в конце концов, купцом стал. Широкие возможности, широкие желания. Бояре же живут по сословным законам. Это нельзя, то нельзя. Обязаны на порубежье службу нести в свою очерёдность, деревеньки иметь и налог с них платить, по первому требованию вставать под знамёна князя, чтобы идти в поход. Да много что, и везде боярин обязан. Вслушайтесь: обязан так жить. А я не хочу этого, зачем мне решать за других их ошибки, когда у меня своих ошибок хватает и нужно исправлять их. Так что да, свободный гражданин на Руси имеет больше прав, чем боярин, я с содроганием думаю, сколько обязанностей имеет великий князь Василий, и искренне жалею его. Поэтому я и думаю с содроганием, что стану боярином. Не хочу этого, не надо мне такой судьбы.

– Может, в чём-то ты и прав, но лучше никому свои мысли не говори, иначе быстро на дыбе окажешься. Я не говорю, что ты в чём-то не прав, но нельзя такое говорить, – сказал князь и, подумав, вздохнул: – Я надеюсь, что ты всё же сын боярина и гонец принесёт эту весть из Коломны, тогда можно с чистой совестью обручать тебя с Ольгой. Она самая младшая, недавно её жених угорел с отцом в бане, ничем я уговор не нарушу, а тут никак не обойти своё слово. Я Господу слово дал, что оженю спасшего меня, и хочу это слово сдержать.

– Княже, твои дочери прекрасны, слов нет, но я не готов влезать в ярмо и везти воз чужих проблем, будучи боярином. Характер такой, мне нравится жить обособленно, решая свои дела и свои задумки.

– Хм, ты бы стал хорошим боярином.

– Думаете? – усмехнувшись, я вопросительно приподнял правую бровь и скосил взгляд на князя, что ехал справа. – Сомневаюсь. Я ведь не делаю сословных различий и сужу о человеке по его поступкам. Некоторые бояре кичатся своим статусом и подвигами предков. Слов нет, их предки достойные люди и свою славу заслужили не зря, но чем они сами заслужили к себе уважение? Участвовали в сече, или ещё что достойное? На памяти предков своей популярности не построить. Именно поэтому для меня простой холоп куда достойнее может быть, чем любой боярин или князь. Я сужу по поступкам того или иного человека, а не по занимаемому им положению или сословному рангу.

– Да-а-а, в бояре тебе действительно идти не стоит.

– Это точно, – согласился я. – Я, вон, пока в Москве был, успел увидеть, что многие всадники, что торопятся по улицам, раздают удары кнута направо и налево, и все расходятся. Пример вашего холопа перед глазами, тот так же поступает. А у меня метнуть нож в ответ рука не дрогнет. Меня не трогают, и я никого не трону.

– Тут можешь быть уверен, такие всадники смотрят, кого бьют, воя да с саблями на поясе точно не тронут. Если, конечно, там свита за ним не двигается, тут может на сабли и не посмотреть. А за смертоубийство в городе князь будет решать, могут и вздёрнуть, если родичи кровь за кровь потребуют. Или виру.

– Ну, значит, всех порубаю, – с безразличием пожал я плечами. – Ведь те, кто двигается за всадником, тоже стоять не будут и нападут.

– Неправильно это, не по-христиански, – ещё больше нахмурился князь.

– А раздавать удары направо и налево по людям, которые не могут ответить, это по-христиански? Вот пару раз трупы оставлю на улице, может, и остальные задумаются. Помните присказку про ударили по левой щеке, подставь правую?

– Батюшка моего прихода вроде о чём-то таком говорил во время исповеди, – припоминая, ответил тот.

– Ну, а я считаю, после удара по левой подставить правую и после замаха, поднырнув под локоть, мощным ударом врезать в челюсть противника, дважды по бокам и, когда упадёт, отходить ногами в голову. Но последнее не обязательно, если сильно разозлит. Бить лежачего не по-нашему как-то, не по-русски это.

Говорил я на полном серьёзе. Но не стоит воспринимать мои слова как истину. Может, со многим из того, что только что сказал, я и сам соглашусь, но говорил я всё князю не просто так, а с дальней задумкой. Интересный человек этот князь Вознесенский, однако то, что он хочет, чтобы я стал его человеком, заметить я смог. Он не просто хочет это сделать, он и делает это, стараясь меня закабалить, вот и приходится разыгрывать этакого молодого отморозка без тормозов. Правда, не скажу, что выходит. Может, для жителей двадцать первого века мои слова и будут выглядеть ужасными, но для местных мои слова вполне укладывались в доктрину их жизни. Ну, может, чуть-чуть я перебарщивал, однако за границы не переходил. Блин, и как мне от этого князя отделаться, явно же вцепился как клещ и не отпустит? Я уже и жалею, что спас его, и шутки в моих словах нет. Вот только я свободный человек, о чём ему намекал, и сам решаю, что и как буду делать, однако и у местных есть способы закабалить людей, делая их из свободных холопами, или, как их ещё называют, закупами. А вообще князь любит собирать под своей рукой интересных людей или мастеровых. Откуда я это знаю? Так сегодня утром, когда познакомился с кузнецом, то и пообщались, вот от него и узнал. Тот поначалу насторожен был, а потом раскрылся, узнав, кто я и что сделал. История с кузнецом была стара как мир, тот был отличным медником, специалист по созданию тонкой и красивой утвари из меди, она пользовалась большим спросом. Выполнял и князю заказ, поразил того искусностью ковки и прорисовки деталей на кубках, ну и Вознесенский стал зазывать его под свою руку. Кузнец свободным был, зарабатывал хорошо и не пошёл. Реакция последовала незамедлительно. Местный купец заказал достаточно большой и дорогой сервиз с вкраплениями серебра, на рисунки наносить. Время работы обговорили жёстко, хотя это редко делается, даже нанесли на берестяную грамотку при свидетелях сроки изготовления и штраф. Времени было достаточно, и кузнец бы успел, но его постоянно отвлекали, даже в холодном порубе у бояр, что разбойными делами заведовали – о Разбойном приказе тут пока и не слышали, – шесть дней отсидел по навету, который не подтвердился, и было ясно, что этот рок направляла чья-то рука, и кузнец догадался кто, когда, не сделав заказ, не смог выплатить за невыполнение купцу нужной суммы и его долг перекупил князь. Обычный рейдерский захват. Мне этот князь как-то сразу резко разонравился, хотя мужик вроде справный. В общем, пусть дальше живёт, но я держаться от него подальше буду.