Вот таким образом обстояли дела, когда я отправился на встречу в отель «Сохо». Питер Джексон предупредил, что у него есть замечания по сценарию, но это в порядке вещей. Сценарий фильма такого масштаба пройдет еще двадцать-тридцать стадий, прежде чем будет запущен в производство, и где-то на полпути меня наверняка уволят. Что ж, я готов – лишь бы не сразу. Надеюсь, дадут хотя бы две-три попытки на редакцию. Да, на тот момент «Тайну “Единорога”» еще не выпустили. Я уже упомянул, что видел фильм – он был великолепен. Спилберг использовал технологию «захвата движения», волшебным образом превратив актеров Джейми Белла и Энди Серкиса в Тинтина и Хаддока. Оба, кстати, уже подписаны на сиквел.

В отель я приехал к десяти часам, как договаривались. Меня провели в номер на втором этаже: большой стол для совещаний, три стакана и бутылка минеральной воды «Фиджи». Через несколько минут подошел Питер Джексон, как всегда доброжелательный, слегка помятый после перелета. Он сильно похудел, одежда висела мешком. Мы поговорили о Лондоне, о погоде, о недавно вышедших фильмах… о чем угодно, кроме сценария.

Тут открылась дверь, и вошел Спилберг. Стиль его одежды практически не меняется: кожаная куртка, джинсы, кроссовки, бейсбольная кепка, все те же очки и борода. В который раз мне захотелось ущипнуть себя: я действительно сижу в одной комнате с Ним. Он – именно тот, с кем больше всего на свете я всегда мечтал быть знаком.

Как всегда, Спилберг перешел сразу к делу. Никогда не видел человека, настолько сосредоточенного на производстве фильмов. За то короткое время, что мы общались, он ни разу не задал личных вопросов; казалось, его интересует лишь результат моей работы.

Интересно, с чего он начнет? Понравилась ли ему сюжетная линия? Цепляют ли персонажи? В нужном ли месте логические склейки? Достаточно ли смешные получились шутки? Я всегда страшусь момента, когда режиссер открывает сценарий. Первые его – или ее – слова могут изменить следующий год моей жизни.

– Вы выбрали не те выпуски, – сказал он.

Как?.. Этого не может быть! Мы с Питером еще в Веллингтоне подробно обсудили выбор, я три месяца сидел над сценарием… Я ожидал чего угодно, только не этого.

– Прошу прощения?.. – промямлил я (или что-то в этом духе, не помню).

– «Семь хрустальных шаров», «Пленники Солнца» – не то.

– Но почему?

– Я не хочу их снимать.

Я повернулся к Питеру, тот кивнул.

Ну вот и все. Никто не будет обсуждать мой сценарий: сюжет, персонажей, шутки. Говорить больше не о чем.

– Можем снять «Пленников Солнца» третьими, – предложил Питер, небрежно махнув рукой. – Какую, по-вашему, книгу Энтони следует выбрать для второго фильма?

Энтони… Это я. Значит, меня не уволят!

Однако Спилберг не успел ответить: дверь отворилась, и, к моему ужасу, вошел Готорн – как всегда, в костюме и белой рубашке; на этот раз к ним добавился черный галстук.

Для похорон.

Судя по всему, Готорн не отдавал себе отчета, какое совещание только что прервал или насколько мне это важно. Вошел преспокойно, будто его приглашали, улыбнулся, словно не ожидал меня застать.

– Тони! А я тебя искал.

– Я занят, – выдавил я, чувствуя, как кровь бросилась в лицо.

– Вижу, приятель, но ты, кажется, забыл – у нас похороны!

– Я же сказал, что не смогу пойти…

– Кто умер? – спросил Питер Джексон.

Я покосился на него. Он выглядел искренне обеспокоенным. Спилберг по другую сторону стола заметно напрягся. Могу себе представить: в его мире никто не заходит в помещение незваным гостем и без сопровождающего секретаря. Кроме всего прочего, нужно учитывать соображения безопасности.

– Никто, – поспешно отозвался я, все еще не веря своим глазам. Он нарочно пытается меня опозорить? – Я же сказал, что не смогу прийти.

– Но это важно!

– Вы кто? – поинтересовался Спилберг.

Готорн сделал вид, будто только что его заметил.

– Меня зовут Дэн Готорн, я сотрудничаю с полицией.

– Вы полицейский?

– Нет, он консультант, – встрял я. – Помогает полиции в расследовании.

– Убийство, – пояснил Готорн, нарочито выделяя ударный слог, так что прозвучало излишне зловеще. Он глянул на Спилберга, смутно припоминая. – Где-то я вас видел…

– Я – Стивен Спилберг.

– Вы работаете в кино?

Я почувствовал, что сейчас заплачу.

– Верно. Я снимаю фильмы.

– Это Стивен Спилберг, а это Питер Джексон.

Понятия не имею, зачем я открыл рот. Какая-то часть меня еще пыталась перехватить контроль; видимо, я рассчитывал нагнать на него благоговейный страх и выставить из номера.

– Питер Джексон! – Готорн просветлел лицом. – Это вы сняли «Властелина колец»!

– Да, я. – Джексон слегка расслабился. – Вы смотрели?

– Сына водил, ему очень понравилось.

– Спасибо.

– Во всяком случае, первый фильм. Никак не мог решить насчет второго, как его там…

– «Две башни». – Питер улыбался уже с некоторой прохладцей.

– Нам не понравились говорящие деревья – глупость какая-то…

– Вы имеете в виду энтов?

– Не суть. А Гэндальф? Я думал, он умер, а он раз – и снова объявился!

Готорн ненадолго задумался. Я с возрастающим ужасом ждал, что будет дальше.

– Актер, который играл Гэндальфа, Иэн Макюэн, слегка перестарался.

– Сэр Иэн Маккеллен. Его номинировали на «Оскар».

– Так ведь не получил же!

– Мистер Готорн – консультант Скотланд-Ярда, – вмешался я. – Меня пригласили написать книгу о его последнем деле…

– Называется «Расследует Готорн», – пояснил Готорн.

– Мне нравится, – одобрил Спилберг.

– Неплохо, – кивнул Джексон.

Готорн глянул на часы.

– Похороны в одиннадцать, – напомнил он.

– Я уже сказал, что не могу…

– Надо, Тони. Там будут все, кто знал Дайану Каупер – отличная возможность понаблюдать со стороны, репетиция перед съемками. Такое нельзя пропускать!

– Я объяснил…

– Дайана Каупер? – вставил Спилберг. – Случайно, не мать Дэмиэна Каупера?

– Она самая. Ее задушили в собственном доме.

– Да, я слышал.

Меня всегда изумляло, насколько человек, снявший самые кровавые сцены в «Спасти рядового Райана» и воссоздавший зверства фашистов в «Списке Шиндлера», не любит говорить о насилии. Клянусь, однажды он слегка побледнел, когда я расписывал какую-то идею для Тинтина.