– И, тем не менее, это обязательно надо сделать, – решительно проговорил Дэниел. – На вашей совести угон автомобиля, смерть ребенка, и, кроме того, вы скрылись с места преступления. Закон такого не прощает.

– Значит, надо изменить закон или встать над ним, – хладнокровно заявила Кира Зелас. – Я чувствую, что способна сделать это и, пожалуй, в ближайшее время займусь усовершенствованием мира.

У Скота создалось впечатление, что он говорит с безумной. Чтобы выиграть время, он сказал:

– Это следует обсудить. Дайте мне слово, что не покинете этот дом, пока мы все не решим.

Кира пожала плечами и снисходительно произнесла:

– Хорошо, если уж вы так настаиваете, Дэниел. Отложим все до утра.

Но утром ничего решать не пришлось: Кира Зелас исчезла. Вместе с ней исчезли ее туалеты и деньги, лежавшие в бумажниках врачей и в кошельке экономки. Как ей удалось незаметно покинуть дом, так и осталось загадкой – двери и окна оказались запертыми изнутри, как того требовал установленный порядок.

Скота больше всего уязвила ложь девушки.

– Подумать только, солгать с таким невинным лицом! – горячился он.

– Ничего странного, – философски заметил Бах. – Лгущих во имя выживания существ в природе сколько угодно. Это явление называется мимикрией, и она никому не казалось безнравственной.

– Но мисс Зелас – человек, а для любого из людей понятие «порядочность» не пустой звук, – не успокаивался Дэниел.

Доктор Бах снова усмехнулся.

– Я не стал бы выражаться столь категорически – и насчет человека, и насчет порядочности. Но одно я понял твердо: у нашего чудовища началась вторая фаза адаптации. Теперь она примется за переустройство мира.

– И что же нам делать? – растерянно спросил Дэниел.

– Ничего. Остается только ждать.

* * *

Дни складывались в недели, но никаких сведений о Кире Зелас не поступало. Несостоявшиеся экспериментаторы вернулись к свои обязанностям: доктор Бах вновь вознесся на начальственный Олимп, а доктор Скот первым делом уничтожил все следы своих биохимических опытов. Он усыпил морских свинок, кошку и собаку, подвергшихся воздействию сыворотки, а также расколотил ампулы с опасным препаратом.

Однажды по селектору последовало предписание немедленно явиться в кабинет руководителя клиники. Дэниел поспешил на вызов и застал доктора Баха за чтением газеты.

– Взгляните-ка на это. – Старик с брезгливой миной подтолкнул газетные листы в сторону Скота. – Похоже, начинается следующий акт.

В заметке, проглоченной единым духом, говорилось, что восходящее светило юриспруденции обворожительная Кира Зелас почтила своим вниманием известнейшего финансиста N. Корреспондент многозначительно упоминал также об ее экстравагантных нарядах и удивительном макияже, отдав должное и успешной самозащите на процессе по ложному обвинению очаровательной дамы в убийстве. Этот бред занял целую полосу светской хроники.

– Под этим N. наверняка скрывается значительная фигура – кто-нибудь вроде министра финансов, – прокомментировал заметку Бах, увидев, что Дэниел уже прочел ее. – Здесь, правда, не указано, каким образом в этих кругах возникла фигура Киры Зелас, но с ее красотой и беспринципностью это оказалось, думается, не таким уж сложным делом.

Дэниел пожал плечами.

– Мне кажется, что все закончится пшиком, – заметил он. – В нашей стране еще не было случая, чтобы женщина надолго удержалась у власти.

– Так то женщина, – усмехнулся доктор Бах. – А здесь речь идет о Кире Зелас. Эти марионетки в правительстве даже не понимают, какого зверя пустили в политический огород.

Каждый день приносил что-нибудь новенькое. То писали об общественных мероприятиях, которые украсила своим присутствием необыкновенная Кира Зелас. То проскальзывали намеки на некие интриги, раскачивавшие политический корабль. Наиболее ретивые журналисты иногда говорили о теневом кабинете министров, пересказывали сплетни, делали намеки. Но всякий раз – завуалированно или напрямую – упоминалась все та же Кира Зелас.

Постепенно тон сообщений изменился. Теперь редко можно было уловить иронию или, не дай Бог, сарказм: заметки приобрели вполне благопристойное звучание, что несомненно свидетельствовало о возросшей роли нового политического деятеля.

Дэниел Скот инстинктивно ощущал угрозу, исходившую от созданного прессой образа Киры Зелас. Но, возможно, это ему только казалось, а тревога жила в нем самом. Он не мог решить, что именно появилось в мире вместо смертельно больной модистки: гений, безумец с манией величия, чудовищная нелюдь или человек будущего? Он видел перед собой невероятно прекрасную женщину с открытым взглядом невинных глаз, и это мешало ему реально оценивать происшедшее. Именно тогда он понял, что имел в виду Герман Бах, когда говорил: «Какое счастье, что я уже старик».

* * *

Внезапно в доме доктора Баха появилась сама виновница их тревог.

Герман Бах пригласил Скота заглянуть к нему вечером, чтобы обсудить странную нечувствительность одного из пациентов к лекарственным препаратам. Подобный случай упоминался в недавней публикации одного из медицинских журналов, и Бах считал, что следует вместе обсудить ее достоверность.

Именно тогда мужчин встретила в вестибюле взволнованная миссис Гейц и сообщила о нежданной гостье.

– Чем обязаны такой чести, мисс Зелас? – церемонно спросил доктор Бах красавицу, уютно расположившуюся в кресле у камина.

– Просто захотелось взглянуть на вас. Здесь так спокойно, и все располагает к отдыху, – с благодушной доброжелательностью сытого хищника проговорила она.

– Вероятно, просто кончились деньги, – угрюмо проворчал Скот.

Кира резко повернулась на его реплику.

– Кстати, сколько я вам должна? – она раскрыла сумочку, набитую пачками долларов. – Неужели вы решили, что я обокрала вас? Фи! Я просто взяла в долг необходимую мне сумму.

– Да что там деньги! Вы обманули нас, нарушив вами же данное слово! – возмущенно сказал Дэниел.

Мисс Зелас насмешливо улыбнулась.

– Поразительно, какой вы старомодный, Дэниел! Вам, вероятно, очень трудно жить. – Она окинула взглядом все еще стоявших мужчин и сказала: – Надо проще смотреть на мир, господа.

Доктор Бах на правах хозяина пригласил их в столовую, где миссис Гейц уже расставляла приборы. Во время ужина разговор, естественно, перешел на политику. Тон задал доктор Бах, невинно поинтересовавшись:

– Ну и как? Вы уже приступили к переделке законов?

– Проще не переделывать их, а заменить новыми, – резонно заметила Кира Зелас.

– Именно поэтому вас называют восходящим светилом юриспруденции? – ехидно спросил Скот.

Кира искренне рассмеялась.

– Это все выдумки журналистов! Но знаний, конечно, мне хватает, как вы догадываетесь. Я хорошо разбираюсь в существующих законах и, главное, умею их применять. Но самое забавное состоит в том, что, опираясь на статьи законов, вполне реально доказать их полную несостоятельность. Пользуясь этим, можно заварить такую кашу, что всему миру не расхлебать, если, конечно, не найдется хотя бы одна трезвая голова. А она как раз перед вами – из меня получится весьма дальновидный политик. Мой принцип – разделяй и властвуй! Вот так-то, господа.