желая, чтобы их погладили по голове. «Ну как, Юля?» – спросил Немцов. «Все хорошо», – она улыбнулась и прикоснулась лбом к плечу Немцова». Слезы умиления должно, вероятно, по мнению обозревателя «Коммерсанта», вызвать воркование разрушителя России, бездарного болтуна Немцова и находящейся в розыске со стороны нашей Генпрокуратуры провокаторши, призывающей украинский народ к кровавой бойне.

Одна из главных составляющих отечественной «пятой колонны» – многочисленный отряд образованцев, самозванно объявивших себя интеллигентами. Состав наших горе-просветителей неизменен. Нас по-прежнему через все информационные рупоры учат жить писатели типа циника и сквернослова Ерофеева, пичкают бесконечными сериями насквозь пролживленных «Московской саги» и «Детей Арбата», оболванивает своими псевдоисторическими хрониками г-н Сванидзе, старается выдать белое за черное г-н Архангельский, потешается над культурой и литературой шоумен Швыдкой. Квинтэссенцией, своего рода программным заявлением, стали слова, сказанные неким политобозревателем г-ном Приваловым (помните, с трубкой?). Ничтоже сумняшеся он заявил на кухне Дуни и Тани, что 21 августа 1991 года, постояв у «Белого дома» и поняв, что штурма ельцинской цитадели не будет, по дороге он увидел вокруг себя одни рожи, ибо настоящие одухотворенные, просветленные лица все остались на бутафорских белодомовских баррикадах. Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! Господа из «пятой колонны», постарайтесь все-таки одуматься! Не пристало людям, живущим в России и пользующимся благами, которые подлинным труженикам и не снились, так беззастенчиво предавать ее интересы и столь цинично служить денежным хозяевам, старающимся сделать весь мир своим рабом!

Ай, моськи…

Ругать классическую русскую литературу стало у современных культурных деятелей, а особливо у «прогрессивных» писателей, признаком хорошего тона. Чем шкодливее и изворотливее нынешний слагатель слов, тем больше это охаивание напоминает лай беспородной собачонки, сорвавшейся с поводка. Верховодят шабашем «на лысой горе» сочинители образца Витечки Ерофеева. Странички «свободолюбивых» опусов сего графомана, еще со времен доморощенного бестселлера под названием «Метрополь» пронизанные всеотдайной любовью к нужникам и воспеванию гениталий, нынче превратились в несусветную похабель, которая вполне тянет на пятнадцать суток милицейского режима. Но вместо общей камеры и метлы для уборки мостовых щедрое наше телевидение, особливо образованческий канал «Культура», предоставляет своему анфантерриблю эфирного времени, как говорится, «от пуза», и тот, стараясь не отстать от подельника по глумлению над «разумным, добрым и вечным» гламурного шоумена Швыдкого, растлевает оттопыренных налогоплательщиков на полную катушку, купаясь в дешевой софитной популярности на виду у истеричных поклонников и поклонниц.

Более солидные и маститые друзья Ерофеева по литературному цеху, несостоявшиеся классики образца Аксенова, Попова, Толстой и иже с ними, изгаляются над классиками состоявшимися чуть сдержаннее, хитрее, хотя и не скажу, что умнее. Читать творения российских псевдопоследователей Джойса, Кафки, Камю или Пруста может только человек отменного здоровья, имеющий уйму свободного времени и сильно обделенный здравым умом.

У притомившихся от бумагомарания насмешников этих и своя «крыша» имеется, «Пенклубом» именуемая. Принимают в элитарную лавочку, строго следуя демократическим канонам, лишь на деле проверенных братков, а презираемым ими авторам с фамилиями Распутин, Белов, Бородин, Балашов, Личутин и тому подобным, дорога в ту малину заказана. Паханом в клубе поставлен несложившийся футболист, ярый поклонник постмодернизма, пролетевший над его верхушками и готовый за интересы модных своих подельников «моргалы выколоть». Подобно играющему в правозащитника многоликому Ковалеву, заступающемуся лишь за чеченских бандитов, российских журналистов с корочками «Свободы» и торговцев закрытыми сведениями российских ученых, наши пенклубовцы и глазом не моргнули, когда на книжных прилавках появилась провокационная брошюрка некоего Войновича, оплевывающая А. И. Солженицына. Не прислушались глухари сии к блистательной и тревожной рецензии И. П. Золотусского, в пух и прах разбившей демократический донос, порочащий человека и писателя, ценой собственной жизни отвоевавшего право «войновичам» существовать вольготно и писать бесцензурно. Молчат воды в рот набравшие литературные витии, когда обильно подпитанные заграничными денежными пособиями шустрые наши культуртрегеры впопыхах лепят в Петербурге мемориал поэту Бродскому. Забыли равноудаленные правдолюбцы, что нет еще в России памятников Пастернаку, Гумилеву, Цветаевой, Ахматовой, да, наконец, великий Тютчев даже бюстика не удостоен. Закрыли глаза юрисконсульты «Пенклуба» на принятое в цивилизованном мире разумное правило фиксировать заслуги деятелей культуры в камне и металле лишь по прошествии полувека со дня кончины. Так пусть не возмущаются литературные горе-демократы, что, руководствуясь теми же принципами вседозволенности, оппоненты их городят рядом с Кремлем музеи Шилова и Глазунова, впервые в истории человечества увековечивая живых «гениев», не успевших занять свои ниши в богатейшем художественном наследии Отечества.

Если литераторы «в законе» позволяют себе глумление над титанами, давшими миру нетленные образцы божественной поэзии и прозы, то почему бы и окололитературным образованцам не поглумиться над трудами тех, кто научил их читать и писать. Изгаляются и гогочут беспардонно, цинично, безнаказанно, ведь мертвые сраму не имут. Уставший от музыкальных свершений и буддистских камланий, некогда выглядевший думающим и стремящимся к познанию прекрасного, Борис Гребенщиков, предваряя каждое свое интервью (а их не счесть) ремаркой о том, что он этот жанр ненавидит, как не терпел его Андрей Рублев (откуда он это знает, а может, прославленный иконописец был человеком разговорчивым), договорился до полного неприятия «Войны и мира». Ни один толстовский образ не мил и даже неприятен утомленному барду, и ничего почерпнуть из сей опостылевшей книжонки он не может. Вспоминаю, как однокурсники Андрея Тарковского рассказывали о миниатюрном своем товарище, вечно носящем под мышкой толстый том любимого романа и старавшемся подражать своему тезке – князю Болконскому. Это и стало одной из причин, что по прошествии длительного для жизни кинопродукции времени на одном дыхании смотрятся «Андрей Рублев», «Иваново детство», «Зеркало»… А вот не прошло и года, и кто теперь вспомнит пошловато-глумливый фильм некоего режиссера Учителя, покопавшегося вместе с единомышленниками в исподнем русского классика Бунина.

Как всех этих «учителей» тянет изнанка творческого процесса бессмертных, какими патологоанатомами становятся создатели дешевой клубнички! Потрясает то, что сценарий антибунинской картины написала молоденькая девочка Дуня Смирнова. Неужели озлобленный ее папа, несостоявшийся режиссер, исступленно сводящий счеты с советским прошлым, когда избалованный сын номенклатурного родителя купался как сыр в масле, сумел заразить ребенка патологической ненавистью ко всему русскому, к прелестям деревенской жизни, к светлому простору нашей прекрасной земли, к добрым и отзывчивым людям? И вот уже повзрослевшая «лолита» села на кухне с мегерообразной писательницей, как бы породнившейся со славным родом Толстых, и несет на канале «Культура» такие сентенции, что хоть святых выноси. А ведь сколько ее совестливый дед, писатель Сергей Смирнов, принес добра людям, скольким забытым воинам – защитникам нашим – вернул он славные имена и вечную память, так же, как и замечательные актеры Леонов, Папанов, Сафонов и Глазырин