— Но в сейфе.

— Но в сейфе. Код от которого…

— Знает только Протоповов.

— А если с ним что-нибудь случится?

— Тогда сейф вскроют.

— Да, разумеется… Значит, код от сейфа, где в запечатанном пакете лежат дубликаты ключей от банковских ячеек, в которых лежат миллионы, знает только Протопопов. Но от друзей ведь нет секретов. В общем, я сделал вывод, что практически любой сотрудник банка мог получить доступ к дубликатам. Что и требовалось доказать. Сделать слепки, пронумеровать. А дальше ждать. Когда в ячейку положит деньги богатый человек. После чего сделать дубликат соответствующего ключа.

— Но ни один сотрудник банка в хранилище не замечен. Как он открывает клиентскую ячейку, — резонно возразил Шелковников. — Если только это делал не сам Протопопов. Он мог отключить видеокамеру.

— Именно. У него были дубликаты, он мог отключить камеру. Но уж больно это просто, вы не находите?

— У него скоро свадьба…

— Да вы что? — оживился Байдашев.

— О! Это романтическая история!

— Которую вы мне расскажите в другой раз, — Байдашев встал.

— А ключ? — Шелковников вскочил, как школьник, которого учитель отпустил с экзамена.

— Возьмите себе, — небрежно сказал Байдашев. — Это дубликат.

— Но как вы…

— Проще простого. Когда вскрывали ячейку, в которой хранилось имущество Липкиной. Ловкость рук, не более. Пальцы должны быть ловкими и быстрыми. Идите, Сергей Валерьевич. Надеюсь, что я скоро освобожу ваш кабинет. Мне и самому здесь задерживаться не хочется. Да, и пригласите ко мне начальника службы вашей безопасности.

Последнее слово Байдашев сказал с иронией, но Шелковников сдержал негодование. Он уже понял: лучше не связываться. Его положение за эту неделю заметно пошатнулось. Он совершал оплошность за оплошностью, и все никак не мог угодить Квашнину.

«Господи, когда же это закончится?» — с тоской думал он, идя по коридору. «Когда же они, наконец, уедут?».

— Николай, — строго сказал он, толкнув дверь в кабинет Протопопова.

— Слушаю, Сергей Валерьевич, — тот с готовностью встал.

— Иди, тебя этот зовет… Повар, — поморщился Шелковников. — И вот еще что… Пакет с дубликатами ключей у тебя в сейфе?

— А как же?

— Код помнишь?

— Что я, тупой? — обиделся Протопопов.

— Сейчас это проверят, — вздохнул Шелковников. — Иди, Николай. С богом, — не выдержал он и перекрестил стоящего перед ним навытяжку верзилу.

Протоповов оторопел.

— Сергей Валерьевич, вы в порядке?

— Иди, я сказал! — повысил голос тот.

Начальника службы безопасности Байдашев опять встретил, сидя в директорском кресле, но на этот раз вставать из него не спешил.

— Садитесь, — он кивнул на кресло, в котором недавно сидел сам. Протопопов сел. — Когда у вас свадьба, Николай? — неожиданно мягко спросил Байдашев.

— В первую субботу лета.

— Как романтично звучит! Я женюсь в первую субботу лета! Ваша идея или вашей невесты?

— Так это… — Протопопов набычился, его лицо побагровело. — В мае-то жениться нельзя.

— Почему? — искренне удивился Байдашев.

— Разве вы не знаете? — В свою очередь озадачился и Протопопов. — В мае жениться — всю жизнь маяться будешь. Примета такая.

— Ах, да, забыл. Это ведь Чацк, — насмешливо сказал Байдашев. — У вас в провинции все еще верят в приметы. И где вы собираетесь отметить такое важное событие в вашей жизни? — вкрадчиво спросил он.

— В ресторане, где же еще? — продолжал недоумевать Протопопов.

— Два дня будете гулять, или ограничитесь одним?

— Почему одним? Все должно быть по-людски, — важно сказал Николай.

— Но это ведь, наверное, очень дорого.

— Не дороже денег, — пожал квадратными плечами начальник службы банковской безопасности.

— Ну а сумму можете назвать?

— Зачем это вам? — насторожился, наконец, Протопопов.

— Понимаете, Николай, — Байдашев встал. — Вы единственный человек, который мог незаметно и безнаказанно воровать деньги из ячеек в хранилище. И единственный, у кого стопроцентный мотив, лежащий на поверхности.

— Я?! Воровать?! — Протопопов, багровея от негодования, поднялся во весь свой огромный рост.

— А ну сидеть! — рявкнул Байдашев. — Отвечай на вопросы! Быстро!

Протоповов оторопел. Он медленно опустился в кресло, где машинально вытянулся по стойке «смирно».

— Код от своего сейфа помнишь?

— Да!

— Пять цифр, насколько я помню эту модель. Дата твоего рождения?

— Так ведь цифр-то пять.

— Пятая контрольная, от нуля до девяти. Сложно угадать. Значит, дата твоего рождения плюс контрольная цифра.

— А вот и не угадали, — по-детски обрадовался Протопопов. — Вовсе и не мой это день рождения.

— Конечно, — с иронией улыбнулся Байдашев. — Твоей невесты. Зинаиды, кажется. — Протопопов потрясенно молчал. — Плюс контрольная. Не один, не два и не три, согласно твоей примитивной логике. Значит, «четыре».

— А вот и нет! — радостно сказал Николай. — Не угадали.

— Пять, — устало сказал Байдашев и написал на вырванном из блокнота листке пять цифр. — Он?

Протопопов уныло молчал.

— Мозгов много не надо, открыть твой сейф, — поморщился Байдашев. — А теперь расскажи о вашей теплой компании.

— Какой компании? — вытаращил глаза Николай.

— Которая по выходным собирается в доме у Зиненко, — Байдашев решил был терпеливым. — И где вы, поскольку работаете вместе, обсуждаете все, что происходит в банке.

— И что?

— А то! Кто-то из друзей тебя использовал, понятно? Назови их имена.

— Ну, Андрюха Бобров. Но он деньги не брал.

— Господи, дай терпения, — Байдашев завел глаза в потолок. — О том, кто мог, а кто не мог их взять, думать буду я, понятно? А ты мне скажи, с кем пил. И все.

— Свежевский, Миллер, — начал перечислять Протопопов. — Андрюха Бобров. Кажись все.

— А Зиненко? Григорий Зиненко, хозяин дома.

— Так то ж хозяин!

— Все, свободен, — не выдержал Байдашев.

«Либо дебил, либо гениальный актер», — устало подумал он. «Так тупить нужен особый дар», — он проводил Протопопова внимательным взглядом.

Потом вырвал из блокнота несколько листков. На каждом написал имя. «Шелковников», «Зиненко», «Протопопов», «Миллер». И добавил к ним листок «Свежевский», который вынул из кармана пиджака и бережно разгладил.