достал блокнот с карандашом. Я вырвала лист, расположила его на блокноте и написала:

«Правило объединения номер один: Запрещено вырубать, убивать, наносить физический вред друг другу, Ля или Итану. Полигон – исключение. Иначе я буду вынуждена разрешить Ля готовить шоколадные кексы без моего ведома, а этого Академия «Эстиматос» точно не переживет. Ксандрия.»

И сложив листок два раза спросила:

– Есть чем поджечь?

Итан подал мне маленькую зажигалку, и я сожгла своё послание. Спустя мгновенье возле рук Эйдена появилось пламя, превратившееся в маленькую свёрнутую записку, которую я сожгла, и начала медленно опадать на землю.

Мой напарник развернул её, прочёл и начал посмеиваться:

– С тобой страшно объединяться, Крошка.

Я лишь пожала плечами.

– Не знаю как, – начала Ля. – но вы обязаны сделать нам с Итаном такие же!

– Идёмте. – ответил Эйден. – На тренировку сил больше не осталось.

И посмотрев на меня, одними губами беззвучно Ля произнесла:

– Хочу такой же.

Я тихо рассмеялась и кивнула.

Вернувшись в Академию мы разошлись по своим комнатам, и я принялась вновь штудировать учебники, в надежде отыскать информацию об артефакторике.

День прошёл без происшествий, отложив учебники я переоделась в пижаму, готовясь лечь спать, как в комнату вошёл Эйден.

Рефлекторно я начала изучать его, в попытке обнаружить шрамы.

«Это не он» – пронеслось у меня в голове.

– Привет. – сказала я, сделав вид, что не распознала обмана и стащив со стола лист бумаги принялась отправлять спасительный сигнал.

«Ситуация – твоя мама». – написала я, и достав маленькую зажигалку, которую дал мне Итан, сожгла листок над мусорным ведёрком.

– Чем занимаешься? – спросил не Эйден выгнув бровь от удивления.

– Да так… бумагу жгу.

Молчание, длящееся пару секунд, двери распахнулись и перед нами предстали Эйден с Итаном.

– А-а-а. – протянула Ля, осознав ситуацию.

– Объяснишь? – гневно спросил Эйден.

Не Эйден покрылся ярко-зелёной дымкой и перед нами предстала красивая женщина в тёмно-синем платье. Такие же русые волосы, как у Эйдена, завитыми локонами струились по спине, идеально ровная осанка и властный взгляд зелёно-серых глаз.

– Светлейших дней и ночей, королева Элис. – произнёс Итан параллельно кланяясь.

– Светлейших, Итан Грейсон Фейд. – произнесла эта властная женщина.

Мы с Ля поднялись с постелей и следуя примеру Итана, одновременно поприветствовали королеву склоняясь в реверансе.

– Светлейших юные леди. – так же поприветствовала нас королева. – Сын мой, представишь мне свою избранницу?

– Матушка! – начал гневно Эйден. – Не избранницу, а пару для объединения. Мы можем поговорить наедине?

– Хорошо, сын мой. – ответила королева и так же властно направилась вслед за Эйденом.

Итан зашёл в нашу комнату, закрывая двери и сел в кресло Ля:

– Что произошло?

– Я не знаю. – ответила ему Ля. – Зашёл Эйден… то есть его мама, Саша поздоровалась и начала жечь бумагу, потом прибежали вы.

– А что теперь будет? – спросила я.

Итан развёл руками:

– Я не знаю, видимо воспитательная беседа.

Минуты тянулось мучительно долго, превращаясь в часы. Мы в гробовом молчании уставились на двери и просто ждали.

Вдруг вспыхнул огонь и мне на руки упала записка. «Одевайтесь, ждём на полигоне. Без паники. Эйден».

Я громко вздохнув упала на кровать, закрыв лицо подушкой, не желая идти куда либо.

– Что там? – спросил Итан.

– Одевайтесь. Идём на поле. – пробурчала я в подушку.

Спустя пару минут мы уже выходили на улицу, не зная чего ожидать.

– Насколько много у неё власти? – спросила Ля Итана дрожащим голосом.

– Ну, она верх власти и поэтому по щелчку может уложить тебя в двухнедельный сон, а ещё она единственная во всём нижнем мире, кто может лишить магических сил… ну не совсем единственная, директор Стоулл тоже может.

Мы с Ля резко остановились, Итан же смеясь начал подталкивать нас вперёд:

– Да не бойтесь, всё будет в порядке, у нас ведь есть Эйден. И тем более чтобы лишить кого-либо сил нужно собрать Совет, вынести приговор и так далее. Да и сделать это можно лишь в замке в столице и только родители Эйдена знают как.

Мы обречённо зашагали к полигону.

На середине поля стоял Эйден скрестив руки на груди, рядом с ним стояли королева Элис и директор Академии, ведя ожесточённый спор и очень сильно при этом жестикулируя. Как только мы подошли, споры резко утихли, и королева, обернувшись к нам, произнесла:

– Фиолетовые волосы, высокая, красивая, серебристые стрелочки у глаз. Сирена я так полагаю?

Ля выдала плавный реверанс, какой я точно исполнить бы не смогла:

– Да, ваша светлость.

– Мама. – перебил её Эйден. – Это Ля, она сирена, будет объединяться с Итаном. А это Ксандрия, про неё я уже всё рассказал. Прекрати пугать наших напарниц и переходи к делу.

– Убеди меня, сын. Докажи всё то, что рассказал. – снисходительно ответила королева.

– Кэт, иди сюда. – сказал мне Эйден.

Я аккуратно подошла к Эйдену, стараясь смотреть исключительно на свои трясущиеся руки.

– Шар сформируешь как я учил? – тихо, так чтобы услышала только я, сказал мне Эйден.

Я легонько кивнула и выставив руку вперёд, начала вспоминать вчерашний день и всё что говорил мне Эйден. Закончив, увидела перед собой руку своего напарника с такой же сферой и осторожно прикоснулась к его пальцам, объединяя их воедино. Эйден раздвоил наше совместное орудие и оставил на моей ладони шар. Я улыбнулась чувствуя прикосновение его щита, обволакивающего меня. Следуя примеру начала ответно выстраивать ему защиту. Эйден свободной рукой прикоснулся к моему плечу и подойдя ближе прошептал на ухо:

– Умница, Крошка.

В эту же секунду шар превратился в огонь.

– Эйден… – произнесла шёпотом я.

– Тише – тише, Крошка. – начал успокаивать меня Эйден, прикасаясь к ладони с огнём. – Всё в порядке. Гасим?

Я кивнула и, стараясь успокоиться, выдохнула. Пламя погасло.

– Она воспламеняется от твоих прикосновений? – выгнув бровку, с ухмылкой спросила мать Эйдена.

– Иногда. – ответил мой напарник. – Её магия на меня реагирует.

– И ты действительно его чувствуешь? – спросила королева у меня.

Я неуверенно кивнула, продолжая смотреть лишь на свои опущенные руки.

– Ну тогда расскажи мне о его переломе. Среди этого ужасающего количества шрамов на его теле, отзывающихся болью в сердцах всей нашей семьи, найди самый первый, тот что был получен ещё в детстве. Когда ему было пять, этот сорванец залез на дерево и благополучно упал. Что он сломал?

Я не задумываясь и секунды подошла к Эйдену и взяла его правую ладонь в обе руки.

– Серьёзно? – улыбнувшись спросила я. – Ты упал с дерева и сломал лишь мизинец?

Эйден тихо посмеявшись погладил меня по голове:

– Молодец, Крошка.

Мать Эйдена развернулась и подошла к директору:

– Ты точно их ещё