Через две минуты коммуна лежала в руинах, висела над останками здания пыль. Поодаль стояла группа длинноволосых молодых мужчин, а на берегу Сенны сидела и навзрыд рыдала голая девушка с роскошной рыжей шевелюрой.

Огонь по парламенту продолжался две с половиной минуты – до полного опустошения «погребов». Парламент – современное монолитное здание – не рухнул, но зрелище представлял ужасное. Крыша полностью провалилась вниз, стены имели тысячи пробоин, внутри здания бушевало пламя. Один угол обвалился целиком – как будто гигантская крыса обгрызла кусок сыра.

Убийство представителя партии «Флаамсе Беланг» и расстрел парламента телевидение транслировало в режиме «он лайн» – и там и там работали телевизионщики. (В здании парламента оператор СNN снимал, пока не погиб). А вот возле коммуны никакого телевидения, разумеется, не было. Однако уже через полчаса после трагедии неизвестный принес в офис канала диск с записью того, как была уничтожена коммуна. Несколько позже появились любительские кадры, которые запечатлели гибель сокола Мишеля – снимали туристы.

Европа содрогнулась.

* * *

После обеда Гринев и Дервиш играли в шахматы, в дальнем углу Дельфин учил Забродина метать ножи, Иван лежал и читал, а Пластилин вырезал из дерева фигурку черта. В 14: 30 Дервиш предложил капитану: может быть, прервемся на новости, Юрий Палыч? Интересно, что там в европах. – Гринев согласился.

Сгрудились у телевизора. Показывали, конечно, Брюссель… Смотрели молча. И по окончании долго сидели молча. Потом Пластилин произнес:

– И это нас они называют террористами? Они – нас?

Никто, разумеется, не ответил.

По телевизору раз за разом крутили запись брюссельской трагедии. Показывали записи, сделанные операторами телеканалов, и любительские записи. Их оказалось довольно много. Рассказывали – много и горячо – очевидцы. Количество жертв не называлось.

Забродин спросил:

– Хиппи-то за что расстреляли? Дервиш сказал:

– Ни за что… Это была всего лишь акция устрашения, демонстрация возможностей. И, конечно, попрания международного права.

Пластилин отозвался:

– А что такого выдающегося нам продемонстрировали? Ничего – все то, что мы увидели, можно осуществить традиционными способами, без космических технологий. Депутата на площади реально было ликвидировать одним выстрелом снайпера. Оба здания – парламент и коммуну хиппарей – ракетным или бомбовым ударом… Так?

Дельфин кивнул, сказал:

– Так. Но есть нюанс.

– Какой?

– Снайперу, хочешь не хочешь, а нужно приблизиться к объекту. Для гарантированного поражения цели даже очень квалифицированному снайперу с очень хорошей винтовкой нужно подобраться хотя бы метров на восемьсот. В идеале на пятьсот. А это, ты сам знаешь, порой бывает очень трудно осуществить. Иногда и вовсе невозможно… Ракетно-бомбовый удар? Это – кто ж спорит? – весьма эффективно. Ведь даже давным-давно устаревшие ракеты и бомбы обладают огромным разрушительным потенциалом. Этот парламент можно было разрушить парочкой, например, «Фау». Про коммуну вообще молчу – хрущоба… Но! Для отражения авиа-или ракетной атаки есть системы ПВО и ПРО. А Брюссель – штаб-квартира НАТО. Он защищен очень качественно. Атака на него практически невозможна. Вероятно, именно поэтому дядя Сэм выбрал его в качестве цели. Чтобы всему миру сказать: смотрите, вот город, закрытый так, что муха не пролетит. Но мы в две минуты уничтожили в этом городе парламент и городской дом. И никто ничего не смог сделать… Это при том, что время и место атаки были названы заранее! Гринев сказал:

– Убедительно. Думаю, что вы правы. А Дервиш добавил:

– Вывод: всему миру предельно наглядно продемонстрировали, что боевые спутники США могут достать любую цель. В любой точке мира, в любое время. Кому положено понять – поймут, ибо как справедливо заметил Юрий Палыч: убедительно.

А Иван сказал:

– Эх, если бы с этой космической батареи да забубенить со всей дури по тому авианосцу, где общечеловеки соберутся.

* * *

Технический вагон был предназначен для инструментального контроля параметров пути. В нем ехала бригада из четырех человек. И монахи. Бригадир рассказал, что за состоянием пути следят только там, где возят за бугор лес, металл, удобрения. Остальная железка разваливается, ездить по ней просто опасно.

Вместе с бригадой монахи добрались до Беломорска. Там сошли. Потому что вагон двигался дальше на север, на Кемь, с конечным пунктом назначения Мурманск. А монахам нужно было в другую сторону. Пока было светло, они отсиживались в пустом полуразрушенном складе. Как стемнело – а темнеет тут быстро, – Глеб ушел на разведку. Вскоре вернулся, принес информацию – товарняк, который стоит на соседних путях, скоро пойдет в Котлас. Так он понял из разговора двух сцепщиков.

– Котлас? – переспросил Мастер. – Котлас нам подходит.

– Так я уже и теплушку присмотрел.

Они перекусили продуктами, что дал в дорогу ветеринар, выпили по глотку спирта, стали ждать. Сильно похолодало, в щели сквозил ветер с Белого моря. Стены покрылись инеем, от дыхания шел пар. «Скоро» вылилось в два часа. Когда уже казалось, что товарняк никогда никуда не поедет, лязгнули сцепки, свистнул локомотив, состав тронулся. Мастер толкнул в плечо задремавшего Пашку.

В теплушку – последнюю в составе, – запрыгивали на ходу.

* * *

В Карелии стояла скверная осенняя погода – каждый день дождь или мокрый снег. Серо, сыро, мрачно. С деревьев облетела последняя листва.

Прошло три дня после брюссельских событий. Вечером к Ивану и Дельфину, игравшим в нарды, подсел Дервиш. Некоторое время наблюдал за игрой, потом сказал:

– Джентльмены, не могли бы вы уделить несколько минут старику?.. Когда закончите партию.

Дельфин мигом смешал камни:

– В полном вашем распоряжении, Евгений Василич. Иван усмехнулся, сказал:

– Это он потому так заторопился, что все равно уже проиграл.

– Наглая ложь, – уверенно ответил Дельфин. – Я был в двух шагах от победы.

Дервиш усмехнулся. Оба – и Иван и Николай – были ему симпатичны. Он ощущал внутреннее родство с ними.

– Итак, товарищи офицеры… Я помешал вашему отдыху потому, что уже три дня у меня из головы не выходят слова, которые вы, Иван Сергеич, сказали давеча.

– Это чего ж такое я брякнул? – удивленно спросил Иван.

– Не догадываетесь?

– Признаться, нет.

– Ладно, не буду интриговать. Вы, Иван, сказали: эх, если бы с этой космической батареи дать залп по авианосцу, где общечеловеки соберутся!

– А, вот оно что, – Иван улыбнулся. – Так я же в порядке, так сказать, бреда.

– А вы знаете, что операция «Демонтаж» тоже началась с идеи, высказанной «в порядке бреда»?