– Нельзя совсем ничего не давать. Иначе он найдет себе другого покровителя. Но не переживай, я буду экономна.

«Сдохни, тварь!»

У неупокоенных духов ролфи характер такой же отвратительный, как у их живых сородичей. И еще эта дурацкая манера махать оружием на собственную праправнучку.

«Ты совсем глупый, Эйккен эрн-Янэмарэйн? Еще не догадался, что твой меч не причинит мне никакого вреда?» – улыбнулась Джона, протягивая пахучее письмо сыну для неторопливой кремации.

Когда прошел первый шок от встречи с отцовским предком, настало время мрачного веселья, единственного доступного для шуриа. Испокон веков духи мертвых врагов служили Третьим бесплатным развлечением и самой сладкой местью.

– Чем его доставили? Рыбным обозом? Фу!

«Тварь ползуч-ч-чая».

Джона вызывающе изогнулась по-змеиному и сделала свободной рукой некое струящееся движение.

– Скорее всего, его доставили на континент на рыболовецкой шхуне, отсюда и вонь…

– А значит, господин Тиглат основательно… обосновался на Шанте, – продолжил мысль матери Рамман. – Думаешь, ему и в самом деле требуется так много денег?

Юноша испытующе поглядел на Джону, прямо сквозь рычащего призрака. Слишком сурово для молодого наследника обширных земель, которому пока еще полагается всерьез размышлять лишь о принципиальной разнице между блондинками и брюнетками либо же об отсутствии таковой. Слишком знаком этот взгляд леди Алэйе – Бранд точно так же гнул бровь, осмысливая сказанное. Губы сжаты плотно, точь-в-точь как у…

«Шлюшка ты паршивая. Моя такая же была – все норовила глазки строить чужим мужикам», – глумливо оскалился дедуля.

Бабуле можно было только посочувствовать, ведь этот бешеный, должно быть, ее к каждой лавке ревновал.

«Заткнись, паленая шкура».

Жаль, никого нельзя убить дважды. А то бы Джона не устояла перед искушением избавиться от Эйккена эрн-Янэмарэйна раз и навсегда. Эта мстительная сволочь сумела уесть графиню до самых печенок. Мало того что кровожадный прапрадедушка повадился являться в сны, он и днем покоя не давал. Разве полезет в горло кусок, когда вокруг стола бродит, громыхая доспехами, призрак, комментируя каждое слово проклятой шуриа. И ходит и ходит, и бурчит и бурчит, и никакого сладу с этим дохлым ролфи. Вот напасть!

«Я – твоя прямая наследница, жареный пес. Забыл?»

Дед так яростно замахал своей ржавой ковырялкой, словно решил поиграть в ветряную мельницу. Задело его за живое, если так можно сказать о многовековом мертвеце, обидное прозвище. Будем знать, будем знать…

– Рамман, даже и не думай в этом направлении.

– Ты о чем?

И такое невинное личико, что хоть плачь от умиления. Пай-мальчика вырастила, видят Великие Духи.

– О том самом. Тебе напомнить о долге наследника, сын мой?

Чеканным интонациям Джона тоже выучилась у покойного мужа. У него, кстати, можно было учиться целыми днями всему на свете.

– Старшему сыну – землю, долг и честь, младшему – весь остальной мир?! У тебя совесть есть, мам?

«Всех уморила, змеюка. Под корень извела всех Янэмарэйн. У-у-у-у! Детей, и тех прижила от диллайн. Надо было топить без всякой жалости…»

Показывать этому дураку паленому Оркену, что ли? Но стоит ли винить в предвзятости заскорузлого головореза, если цивилизованные современники первым делом возложили вину за смерть графа Тунора Янамари на его самую младшую дочь-шуриа? А на кого же еще думать, если все благородное и благополучное семейство мор в одночасье забрал, а прóклятая уцелела? Это при том, что от черной оспы шуриа мрут, как мухи в мороз. Само собой, первым делом вопрошающие взоры обратились на Джону, мол, где была и что делала, отчего живехонька-здоровехонька? Ответ был прост, как, собственно, всегда случается, когда в жизнь смертных вмешивается сама Судьба. Однажды Элишва все-таки не проснулась поутру, на радость своим пасынкам и падчерицам, которые не стали откладывать на долгий срок дело искоренения проклятых в своей семье. Пока Тунор горевал и пил страдание пополам с вином полуведерными чашами, Джону со служанкой выслали в уединенный загородный дом – место под названием «Жасминовая долина» и столь заброшенное, что, по мнению братцев и сестриц, шуриа там должна была зачахнуть от тоски уже через месяц. Прекрасный план. Сказано – сделано: Джона уехала, и ее место в Янамари заняла оспа. Забавно, да?

«Ничего не осталось от рода, от крови ролфи… всех под корень…» – сокрушался призрак, лязгая доспехами.

Какой же он шумный, этот противоречивый предок!

– Пока ты витаешь в высших сферах в Санниве, участвуешь в заговорах, вершишь судьбы мира и просто порхаешь из одной постели в другую…

Какой же ты деликатный и взрослый, сын мой!

«Ну я ж говорю – подстилка диллайнская!» – возликовал Эйккен.

Ба! Они же внешне похожи друг на друга – Рамман и этот полупрозрачный кусок ехидной сущности, осенило Джону. Вот она откуда, такая яркая ролфийская внешность у мальчика, в чьих жилах столь убывающе мало крови Вторых! Кому сказать!

«Топить и жечь! Жечь и топить!»

«А что ж ты так? Была ж возможность. Что теперь, спустя столько столетий, мечом махать? От тебя, Эйккен, видимо, и перешла моему папаше страсть к шуриа».

Дед перестал скалиться и рычать. Задумался? Неужели есть чем?

«Не смог. Она же не ревела, не просила пощадить, а кусалась и царапалась, что твоя дикая кошка…»

Джона ухмыльнулась: «А дедуля у нас затейник был. Любил грубые нежности».

На миг реальный мир застило изморозью, возвращая шуриа в прошлое эрна Эйккена, сквозь времена и века…

Тоненькая смуглая шейка с выступающей косточкой позвонка заворожила жестокого насильника и убийцу, точно волшебная руна на хрупкой ритуальной чаше. Рванул назад, прижался губами, сгорая от нестерпимого желания то ли одним укусом загрызть, то ли поцеловать. Бешеный ролфи, что с него возьмешь?

«Вот так все и было, – вздохнул дух. – Заворожила меня, змея подколодная. Дружинники роптали. Чуть не до бунта дошло. Никому ведь не дал даже пальцем прикоснуться или косо поглядеть… Пригрел аспидицу на груди. Эх!»

По крайней мере, еще одна семейная загадка благополучно разрешилась. Сколько лет Джона терзалась вопросом, почему же отец после трех жен самого достойного происхождения вдруг остановил свой выбор на чистокровной шуриа? Тунора сложно заподозрить в какой-то излишней сентиментальности. У него уже имелись законные наследники обоих полов – два взрослых сына и три дочери, он мог позволить себе увлечься женщиной Третьих. Его особо не взволновало даже то, что Джона унаследовала проклятье Внезапной Смерти. Тунор Алэйа Янамари от силы трижды снизошел до разговора с младшенькой. Один раз Джона прочитала ему стишок. Кажется.