– Сейчас буду.

Петрусенко не стал расспрашивать полицейского: и так ясно, что произошло нечто плохое. Быстро одеваясь, он полушепотом рассказал жене о приглашении. Люся, полусидя в постели, прижала руки к груди:

– Викеша, наверное, нашли Замятина… его тело…

Но Викентий с сомнением покачал головой:

– Боюсь, дорогая, что нет. Что-то новенькое, и похуже! Если бы нашли тело, не стали бы меня поднимать в такую рань – подождали бы.

– Господи! – У Люси округлились глаза. – Только не убийство!

К счастью, убийства и в самом деле не произошло, хотя, по всей видимости, оно предполагалось… Когда Петрусенко вошел в кабинет Лютца, ему навстречу стремительно поднялся комиссар Эккель, пожал руку.

– Дорогой коллега! Вы просили держать вас в курсе этого дела, сообщать все, что обнаружится. А я, в свою очередь, получил сведения о вашей блестящей репутации в России. Рад сотрудничеству и надеюсь на вашу помощь. Признаюсь, я в некоторой растерянности! Странное дело…

– Что же случилось? Этой ночью?

– Скорее, поздно вечером… На девушку, которая служит здесь, в пансионате, Грета Пфайер ее зовут, совершено нападение. Ее пытались убить…

– Она жива? – быстро спросил Петрусенко.

– Да, – кивнул Эккель, – к счастью, она жива и сумела назвать мерзавца. Это как раз тот, кого мы разыскиваем, – господин Лапидаров.

…Из-за вчерашних таинственных происшествий в пансионате Грета задержалась на работе дольше обычного. А потом еще забежала в табльдот – рассказать все Гансу. После – еще на минутку к одной подруге и только потом отправилась домой. Дорога была ей привычна – сначала по склону, потом по равнине, где с одной стороны росли кустарники, сползающие в небольшой овраг, с другой – тянулся зеленый луг. Минут сорок ходьбы – и она входила в свою родную деревню. Обычно Грета возвращалась всегда затемно, но и в такое время дорога не была безлюдной: по ней из города в деревню проезжали подводы, шли крестьяне. Ведь многие в курортный сезон трудились в городе. Но на этот раз была уже полночь, попутчиков у Греты не оказалось. Однако она не боялась, шла возбужденная, думала о том, как станет рассказывать отцу, матери, братьям об интересных происшествиях в пансионате! И вдруг перед ней появилась фигура – вышла прямо из-за кустарника. Она успела вскрикнуть испуганно, но жесткая рука тут же зажала ей рот. Ночь была звездная и лунная, но лицо человека затенялось полами шляпы, к тому же он в первую же секунду оказался у нее за спиной. Наверное, он хотел, чтобы девушка его не узнала. И все же она успела увидеть его клетчатый пиджак, брюки, заправленные в высокие ботинки, и эту широкополую франтоватую шляпу. А главное – голос! Она узнала его голос, испугалась и подумала, что сейчас он начнет срывать с нее одежду – ведь Лапидаров не раз приставал к ней с похотливыми предложениями. Но тут случилось неожиданное: пальцы нападавшего отпустили ее рот, но мгновенно сжали горло. У девушки потемнело в глазах, она стала задыхаться и потеряла сознание… Очнулась она, когда какой-то человек поднимал ее. Хотела в ужасе закричать, но из передавленного горла вырвался лишь хрип. А человек сказал ей ласково по-немецки:

– Молчи, бедняжка, молчи! Сейчас я отвезу тебя домой!

И тут Грета увидела, что это ее сосед-возчик, рядом стоит его подвода, и он пытается подсадить ее туда… Дома отец сразу побежал к сельскому фельдшеру, а через три часа, когда стало светать, послал одного из сыновей-подростков в город, в полицейское управление.

Сообщение парнишки принял как раз вице-вахмистр Хофбауер. Когда он узнал, что напали на работницу из пансионата «Целебные воды», тотчас же послал доложить комиссару Эккелю. А комиссар сразу отправился в деревню, в дом крестьянина Пфайера. Грета чувствовала себя очень плохо, но все-таки рассказала ему, что узнала своего истязателя. Это был русский жилец пансионата, тот, которого называли господином Лапидаровым. Девушка уверяла комиссара, что не могла ошибиться. Он сказал ей по-русски:

– Ты мой лакомый кусочек!

Она не знала, что это означает, но саму фразу запомнила – Лапидаров не раз повторял ей именно эти слова. Потом он еще что-то добавил и захихикал ужасно противно. Нет, этот голос ни с чьим не перепутаешь!

Что произошло с ней потом, Грета, конечно, не знала. А возчик, подобравший ее, рассказал странную историю. Он возвращался поздно из города, спустился по склону и ехал уже долиной. Там, где начинается кустарник, дорога делает небольшой поворот. Только он повернул, как сразу увидел два темных силуэта, как будто бы присевшие на корточки. Но вот одна фигура выпрямилась, посмотрела на приближающуюся повозку, несколько мгновений помедлила, склонилась над лежащей фигурой и вдруг резко отпрыгнула к кустам, скрылась. Он же натянул вожжи, подбежал к лежащей девушке и даже в темноте, при свете луны узнал Грету, дочку соседа Пфайера…

Все это комиссар Эккель рассказал Викентию Павловичу очень подробно. Сам он был в недоумении и этого не скрывал.

– Что же получается? – разводил он руками. – Если этот Лапидаров убил второго русского, по фамилии Замятин, и скрылся, то зачем же он рисковал, вернувшись и напав на девушку? Это нонсенс! Неужели у него к ней была такая страсть?

– Страсть не страсть, но к Грете он приставал. Причем говорил именно ту самую фразу – я лично слышал однажды.

– Вот эту самую? – Эккель показал листик бумаги. – Что это означает?

Викентий Павлович прочитал написанное немецкими буквами: «Ти моу лакамоу кусочи», улыбнулся и перевел лапидаровский комплимент. Эккель хмыкнул, а потом пожал плечами:

– И все же не понимаю – зачем он так рисковал?

Петрусенко мог бы, конечно, сказать, что далеко не все поддается логическим объяснениям, что эмоции, чувства в душе русского человека часто превалируют над разумом… Мог бы, но не стал. Потому что подобное не имело никакого отношения к Лапидарову – не такой это был человек, который мог махнуть рукой на все ради понравившейся ему девушки. Да и потом – он ведь сразу стал ее душить! И это – первая странность. А что, если…

Петрусенко на минуту задумался, потом повернулся к Эккелю.

– Послушайте, коллега! А что, если Лапидаров вовсе не шел на встречу с Гретой, не подстерегал ее на дороге?

– Что вы имеете в виду?

– Если на девушку он наткнулся случайно и понял, что она его узнала? Вот тогда становится понятно, почему он сразу стал ее душить!

– Так-так-так! – Эккель вскочил на ноги. – Вы хотите сказать – он был там совсем по другому поводу?

– Вот именно! Скажите, в том месте, в долине у дороги, поиски тела Замятина велись?

Комиссар возбужденно помотал головой:

– Нет, там не смотрели. Во-первых, еще просто не успели, а во-вторых, там место открытое, подозрений не вызывало. Вчера весь день бригада королевской Баденской жандармерии искала в сосновом бору и на склонах ближних гор, в лесных зарослях.