Мы несколько раз молили Её дать нам образец Ее почерка на бенгали. Она сказала: «Я ничего не пишу с какой-либо целью. Когда придет время, вы можете получить это».

К счастью, около 22 лет назад 4-го Ашада, 1337 г. (бенгальской эры), мы получили образец.

Перевод: «О Ты – Высшее Бытие. Ты проявляешься во всех формах – в этой вселенной со всеми сотворенными вещами, жене, муже, отце, матери и детях, все в одном. Ум человека омрачен мирскими узами. Но нет причины отчаяния. С чистотой, непоколебимой верой и горящим рвением идите вперед, и вы осознаете свое истинное Я».

Есть много фотографий Матери; их количество может быть не менее 1000. Но что удивительно, так это то, что нет двух одинаковых. Шри Субодх Чандра Дасгупта из Дакки и Шри Шаши Бхушан Дасгупта из Читтагонга среди многих других фотографов сделали много снимков. В октябре 1926 года Шаши Бабу приехал в Дакку во время празднования Дурга Пуджи, и некоторые из нас вместе отправились в Шахбаг, чтобы сфотографировать Мать рано утром.

Добравшись туда, мы обнаружили, что никто не знает, где находится Мать. Наконец мы обнаружили, что Она находилась в состоянии самадхи в темной комнате. Было решено, что Шаши Бабу покинет Дакку в тот же день. Поэтому он очень хотел сделать снимок Матери в то самое утро. Питаджи специально попросили обратиться к Матери за разрешением.

Он сам с моей помощью вывел Мать и усадил Её на экспозицию, и мы вышли из поля зрения камеры. Мать всё ещё находилась в состоянии самопоглощения со слабым телом и конечностями. Допуская, что Она могла сдвинуться во время кадра, Шаши Бабу использовал восемнадцать фотопластинок. Затем он уехал в Читтагонг. Впоследствии он написал, чтобы сказать, что из восемнадцати фотопластинок только на последней был получен хороший портрет, на челе которого был похожий на луну шар света, и, что еще страннее, моя фигура появилась за Матерью. Ниже приводится выдержка из письма Шаши Бабу, написанного мне спустя много лет.

Письмо Шаши Бабу звучало так: «Когда делалась фотография Матери, я загружал шесть фотопластинок за раз, и в три смены экспонировалось восемнадцать фотопластинок. На первых нескольких фотопластинках не было никаких отпечатков, только шар света покрывал каждую фотопластинку. Следующие несколько фотопластинок показали некоторые смутные очертания; только на последней фотопластинке фигура Матери появилась отчётливо. С одной стороны вы были далеко за пределами зоны действия камеры. Оттуда вы дали мне сигнал сделать кадр. С самого начала я чувствовал нервозность при съемке снимков, так как у меня было смутное подозрение, что всё было не так, что причиняло мне много боли. Когда была открыта последняя фотопластинка, я почувствовал поток радости, наполняющий мое сердце. В то время я только начал приближаться к стопам Матери как к своему единственному убежищу. В те дни инцидент, подобный упомянутому выше, почти ошеломил меня (письмо было датировано 5.5.37).

Когда фотография была получена в Дакке, люди подозревали уловку фотографа в ее разработке. Но когда с этим вопросом подошли к Матери, Она высказалась таким образом:

«Когда это тело лежало в темной комнате в почти замороженном состоянии, вся комната была залита светом, исходящим от него. Когда вы привели это тело на солнечный свет, там было сияние. Но оно постепенно сжималось на лбу. В моём уме было впечатление, что в то время Джйотиш стоял позади меня. Теперь вы можете судить, что это значит».

АШРАМ

Все чувствовали потребность ашрама в Дакке. Однажды, когда я приехал в Шахбаг лунным вечером, Мать сказала: «Давайте прогуляемся по Майдану». Питаджи, Мать и я вышли. Мы сели на траву рядом с местом, где руины здания (место Даккского ашрама). Я смиренно сказал Матери, что Шахбаг является собственностью Наваба Дакки. и поскольку мы не сможем больше проводить там киртан, пуджу и т. д., необходимо построить ашрам. Мать ответила: «Весь мир полон ашрамов, что ты будешь делать с новым?» Я сказал: «Нам не нужен большой проект; мы просто хотим маленькое место, где мы можем собраться вокруг твоих благословенных стоп, петь киртан и поклоняться». Питаджи поддержал меня. Мать сказала: «Если тебе хочется возвести такое здание, то место старого дома, которое ты видишь там, будет лучшее. Это твой старый дом».

Она засмеялась и осталась безмолвной. В то время среди руин мусора, кирпичей и камней с джунглями вокруг стоял храм Шивы в руинах. Место было наполнено змеями. После того, как были построены помещения ашрама, мы увидели там много больших змей. В то время в некоторых случаях Мать предлагала молоко и бананы в этом заброшенном храме Шивы.

Однажды в понедельник в новом глиняном горшочке было предложено сырое молоко с пятью или семью бананами. Спустя семь дней, около 9 или 10 часов вечера, Мать пришла туда и обнаружила, что молоко и бананы были в том же состоянии, в каком они были предложены. Ни один муравей не коснулся горшка. Мать сказала, что сделает глоток. Многие люди пытались остановить Ее, думая, что молоко может быть загрязнено. Но Мать настояла на своём. Она сделала глоток, и многие приняли Её прасад. То, что осталось в сосуде, осталось там. На следующее утро было обнаружено, что все содержимое было вылизано. Ни капли не осталось.

По запросу нам сообщили, что храм Шивы и прилегающие земли принадлежат имению Рамна Кали. Когда подошли к священнику, Шри Нитьянанде Гири, он сказал, что не расстается с имуществом на сумму меньше 6 000 рупий.

Когда через несколько месяцев Ниранджана перевели в Дакку, мы попытались собрать деньги. Но мы не смогли добиться успеха. К началу 1927 года я был прикован к постели тяжелой болезнью. Однажды Ниранджан пришел ко мне и сказал, что Заминдар из Гурипура, Шри Броджендра Кишоре Рэй Чоудхури послал 1 000 рупий. Ниранджан добавил: «Сначала попытайтесь выздороветь в ближайшее время; затем мы приложим усилия, чтобы собрать больше средств». Ниранджан постепенно собрал больше денег, но Нитьянанда Гири отказался расстаться с имуществом на сумму меньше 6 000 рупий. После более чем полутора лет страданий от болезней я возобновил свои обязанности в сельскохозяйственном департаменте в Дакке. Мы осмотрели много участков для строительства ашрама. Но ни один из них не подходил лучше, чем предложенный Матерью.

Мы были в затруднении. К началу 1929 года Мать была в Калькутте. Шри Беной Бхушан Банерджи отправился туда и поговорил с Ней об открытии Даккского ашрама. Когда он вернулся и рассказал мне все о своем разговоре с Ней, мои надежды возродились. Однажды я решил, что должен увидеть священника храма Рамна Кали и наконец совершить покупку земельного участка. Когда я вышел из дома, я увидел образ Матери, плавающей над моей головой, которая убедила меня в том, что наша цель