— Но как он может это делать? — спросила шокированная девушка.

Леди Кларендон рассмеялась.

— Ты не хуже моего знаешь: если человеку нужно что-то очень важное, он бессовестно лжет.

— Да, знаю, — сказала Розина, вспомнив об Артуре Вудворде.

— Кроме того, насколько я понимаю, недавно штаб мистера Рашли пополнили люди сомнительного происхождения, без принципов. На сегодняшний день это лишь слухи, много неясного, но появились личности, с какими мы никогда не сталкивались раньше. Они действуют жестко, не выбирая средств. Теперь, когда округ разделили, они видят свой шанс.

— Что ж, мы не спустим им этого с рук, — объявила Розина.

В комнату вошел сэр Элрой. Он должен был ехать с Розиной и сэром Джоном на заседание избирательной комиссии.

— Вы готовы? — спросил он.

— Я надеялась, что к этому времени появится леди Дорин, — сказала Розина, — но, похоже, ее не будет. Возможно, ее отец передумал.

— Мы не можем ждать, — сказал сэр Джон. — Нужно так много сделать.

«Значит, когда папа пойдет на заседание, останемся только мы с сэром Джоном, — подумала Розина, стараясь скрыть радость.

Но, выходя из дома, они увидели приближающийся экипаж. Когда тот остановился, из него вышла леди Дорин.

— Вот и я, готова помогать вам, как только возможно, — сказала она. — Думали, я забыла?

— Вовсе нет. Как мило, что ты приехала, — ответила Розина, выдавливая улыбку. Как было бы здорово хоть денек побыть наедине с сэром Джоном!

— К вашим услугам, сударыня, — сказал сэр Джон, склоняясь над рукой леди Дорин.

— Чем больше хорошеньких девушек, которые уговорят мужчин голосовать за нас, тем лучше, — сказал сэр Элрой.

Леди Дорин рассмеялась.

— Папа говорил мне за завтраком, — сказала она, — что в Лондоне все с ума сходят из-за этих выборов. Я твердо намерена трудиться, как Розина.

— Уверен, вдвоем вы произведете фурор, — улыбнулся сэр Джон.

— Благодарю. Мне не терпится узнать о жизни других людей, такой непохожей на нашу, — сказала леди Дорин.

— Согласна, — тут же поддержала Розина. — Подумай, сколько всего мы узнаем от тех, кто работает на железной дороге или в шахте. Или от женщин, которые растят по многу детей и вынуждены работать, чтобы прокормить их. Мама утверждает, что с женщинами тоже важно разговаривать, ведь они, хотя и не имеют права голосовать, могут влиять на мужей.

— Разве мужчины слушают своих жен? — спросила леди Дорин.

— Сомневаюсь, — быстро ответила Розина, — но у мамы такая теория.

— И она совершенно права, — вступил в разговор сэр Элрой. — Я всегда с глубоким уважением прислушиваюсь к тому, что говорит моя жена, потому что она мудрая женщина.

Розина рассмеялась.

— Ладно, ладно, папа. Обещаю рассказать маме, что ты так говорил.

— Спасибо, дорогая, — сказал сэр Элрой, вытирая лоб платком.

Все рассмеялись, увидев, какое он испытал облегчение.

Молодые люди завезли сэра Элроя на заседание, после чего провели два изнурительных часа, разговаривая с теми, кто только сейчас, по новому закону, получил право голоса и с трудом в это верил.

Розина поняла, что до этих людей будет трудно донести, насколько важны предстоящие выборы и как необходимо, чтобы они проголосовали за Либеральную партию и та пришла к власти. Девушка рассказывала обо всех реформах, с помощью которых мистер Гладстон планировал улучшить жизнь людей.

Розину слушали, но она не могла с уверенностью оценить, насколько ее понимали. Когда они вышли на улицу, Розина сказала:

— Боже мой, какая тяжелая работа! Думаете, мы сделали что-нибудь полезное?

— Надеюсь, — сказала леди Дорин. — Мне показалось, ты блестяще дала понять, какую роль в их жизни могут сыграть выборы, ведь, насколько я могу разобрать, они еще никогда не голосовали.

— Нам остается надеяться, — ответила Розина, — что из каких-то наших слов они поймут, насколько важен их голос.

Леди Дорин рассмеялась.

— Никогда не думала, что можно устать, повторяя одно и то же, — сказала она. — Если мне придется снова произнести то, что я уже говорила пятьдесят раз, я, наверное, сойду с ума.

Розина улыбнулась.

— Не сойдешь, — сказала она. — Ты будешь делать это, как и все мы. Вот и следующий дом, и придется повторять все заново.

— Ты так хорошо это делаешь, — вздохнула леди Дорин. — Я пытаюсь брать с тебя пример, но у меня не получится, я знаю, не получится.

— Нужно верить в себя, ты же веришь, что говоришь правду, — ответила Розина. — Оппозиция наговорила им много лжи.

Они пробыли в доме целый час, разговаривая искренне и убежденно, и были очень усталыми, выйдя за дверь и забираясь в экипаж.

Они отправились к следующему «порту захода», и когда проезжали мимо вокзала, Розина радостно ойкнула.

— Стой! Стой! — закричала она кучеру Уилкинсу. — Это Чарльз!

И действительно, из здания вокзала выходил ее брат.

Уилкинс остановил лошадей. Розина распахнула дверцу экипажа и выскочила наружу.

— Чарльз! Чарльз! — воскликнула она. — Как я рада видеть тебя! Боже мой, ты ранен…

Девушка, к своему ужасу, заметила, что у брата перевязана рука.

Чарльз поцеловал сестру, потом сказал:

— Ничего серьезного. Упал с лестницы.

— Но как это случилось?

— Скажу тебе по секрету: я веселился и… одно за другое…

— И ты свалился с лестницы, — с улыбкой сказала Розина.

— Этого оказалось достаточно, чтобы получить отпуск, и я решил приехать помочь папе с выборами.

— Я так рада тебя видеть, — сказала Розина. — Мы ездим агитировать за папу. Можем взять тебя с собой, а домой завезем позже.

— Хорошо, если ты так хочешь… — согласился брат.

Увидев в экипаже сэра Джона, Чарльз просиял от удовольствия.

— Я надеялся встретить тебя здесь, — сказал он. — Вообще-то, я пытался связаться с тобой до того, как покинул Лондон, но мне сказали, что ты за городом.

— Ты вернулся домой как раз вовремя, — сказал ему сэр Джон. — Положение дел весьма серьезно, и мы должны бороться изо всех сил, чтобы одержать верх в борьбе, которая наверняка окажется отчаянной и очень неприятной.

— Боже правый! — воскликнул Чарльз. — Неужели все так плохо?

— Хуже, — ответил сэр Джон. — Но позволь представить тебя тому, кто тоже помогает вашему отцу, хотя я подозреваю, что вы уже встречались.

При этих словах Чарльз заметил в экипаже третьего человека и воскликнул: