— Все, записал, — сказал Диксон.

— Я вам так благодарна, просто слов не нахожу! — искренне воскликнула девушка. — Только, кажется, я себя порядочной дурой выставляю. Вы ведь не обязаны меня выручать.

— Вовсе не дурой. По себе знаю, до чего щекотливые бывают ситуации. — И едва не добавил: «Я на них собаку съел».

— Все равно огромное спасибо. Не представляю, как бы сейчас стала сама звонить…

Последовал писк вроде сигналов морзянки. Встрял заполошный женский голос:

— Вторые три минуты истекли. Желаете продлить еще на три минуты?

Прежде чем Диксон рот раскрыл, Кристина Каллаган произнесла:

— Да, пожалуйста, не разъединяйте.

Шумы прекратились.

— Алло? — встревожился Диксон.

— Да-да, слушаю.

— Вы на переговорах разоритесь.

— За переговоры платит книжный магазин. — Кристина рассмеялась. Междугородняя связь подчеркнула утробные ноты.

Диксон тоже рассмеялся.

— Надеюсь, все получится; не может не получиться, после стольких трудов.

— Да, должно. А вы на бал пойдете?

— Пойду, к сожалению.

— Почему «к сожалению»?

— Потому что я танцую как медведь. Для меня это пытка.

— Тогда зачем же вы согласились?

— Я был вынужден.

— Что?

— Я говорю, выужу из этого мероприятия не один забавный эпизод.

— Не сомневаюсь. Я сама неважно танцую. Никогда специально не училась.

— Зато, наверно, много практиковались.

— Вовсе нет. Я редко на танцы хожу.

— Значит, будем вместе стенку подпирать. — Рано, подосадовал на себя Диксон, зря сказал.

— Если я пойду.

— Да, если вы пойдете.

Зависла пауза из тех, что предшествуют телефонным прощаниям. Диксон скис: в первый раз отчетливо понял, что вероятность присутствия Кристины на балу крайне мала, куда меньше, чем у нее есть повод думать; следовательно, Диксон Кристину больше никогда не увидит — имеющихся у него сведений для этого вывода вполне достаточно. Особенно гадко было сознавать, что решающие факторы здесь — мощность и характер притязаний Бертрана, как сексуальных, так и финансово-социальных.

— Ну, еще раз спасибо за помощь.

— Я к вашим услугам. Очень надеюсь, что вы приедете в субботу.

— И я надеюсь. Что ж, до свидания. Хотя нет: вы, может, еще позвоните.

— Да. До свидания.

Диксон откинулся на спинку, надул щеки и стал прикидывать, как сейчас ведет себя Кристина. Наверно, сидит прямо на офисном стуле, точно диспетчер, которому велено «продолжать работу» во время инспекции вице-маршала ВВС. Ой ли? По телефону она казалась раскрепощенной — намеки на это состояние Диксон наблюдал во время операции с постельным бельем. Впрочем, не исключено, что телефонное дружелюбие — только иллюзия, основанная на физическом отсутствии Кристины. С другой стороны, какой процент строгости мисс Каллаган при прямо противоположных обстоятельствах был иллюзией, основанной на имидже? Диксон охлопывал карманы в поисках сигарет, когда вошел груженный бумагами Джонс. Он что, подслушивал?

— Чем могу помочь? — с карикатурной любезностью осведомился Диксон.

Джонс понял: придется заговорить.

— Где он?

Диксон заглянул под стол, пошарил в верхнем ящике, изучил корзину для бумаг.

— Здесь точно нет.

— Я подожду, — процедил Джонс.

— А я нет.

Диксон вышел с намерением позвонить Уэлчам из преподавательской. У швейцарской будки уловил хриплое: «А вот он сам идет, мистер Мики», — и скорчил рожу эскимоса, которая состояла не только в том, чтобы сплющить лоб с подбородком и растянуть скулы вполовину против обычного, но и в смелой попытке упразднить шею путем проваливания ее в плечи. Диксон продержался несколько секунд, повернул голову и увидел Мики.

— О, мистер Диксон, надеюсь, вы не заняты.

Диксону было хорошо известно, насколько хорошо известно Мики, до какой степени и по какой причине он, Диксон, никогда не занят.

— Нет, как раз сейчас я свободен. Чем могу служить?

— Я по поводу нашего нового курса.

— И что же по поводу курса?

До сих пор происки Диксона увенчивались успехом — все три лапочки, которых он рассчитывал залучить к себе на курс, во время последнего обсуждения казались более «заинтересованными», чем прежде, тогда как «заинтересованность» Мики хоть и не снизилась, зато и не подавала признаков роста.

— Давайте пройдемся по травке, сэр. Жаль в такой чудесный день сидеть в четырех стенах, вы не находите? Так вот, по поводу факультатива. Мисс О'Шонесси, мисс Маккоркудейл, мисс Рис Уильямс и я все тщательно обсудили. У меня сложилось впечатление, что девушки полагают, будто курс перегружен лекциями как таковыми. Лично я так не считаю. Я им сразу сказал: историческая наука требует глубокого знания материала, иначе зачем и заниматься. Но, боюсь, я их не убедил. Их гендерная принадлежность предполагает большую консервативность, нежели у нас, мужчин. Например, у мистера Голдсмита им спокойнее — они понимают, что дает курс.

Диксон тоже понимал лучше некуда, однако позволил голосу Мики звенеть у себя в ушах во все время пути до газона перед главным корпусом. Путь лежал по вязкому асфальту в дезориентирующем солнечном свете. Это что же, Мики пытается донести до Диксона простую мысль о том, что юные ветреницы пошли на попятную и только один Мики остается верен своему преподавателю? Последнее обстоятельство легко исправить какой-нибудь испытанной преподавательской несправедливостью. Через секунду Диксон выдал, почти преуспев в том, чтобы не допустить в голос заунывности:

— Что, по-вашему, следует делать?

Мики поднял голову. Усы его казались на размер больше, чем обычно; галстук, завязанный виндзорским узлом, идеально сочетался с сорочкой кремового цвета; лавандовые брюки из тонкой шерсти приятно фалдили на ветерке.

— Это сугубо на ваше усмотрение, сэр, — ответил Мики, вежливо выказав минимум удивления.

— Посмотрю, можно ли в принципе сократить лекции, — как бы вслух размышлял Диксон.

— При сокращении, даже минимальном, неизбежны невосполнимые потери, мистер Диксон. Лично меня в данном курсе привлекает именно обширная теоретическая база.

Спасибо, что сказал. У обширной базы, как выясняется, один-единственный кит; иными словами, геометрический объект каким-то образом месторасположен, но сводится к точке. Есть над чем поработать.

— Ну да я еще раз просмотрю материалы — вдруг все же можно сократить.

— Конечно, сэр, — отвечал Мики с важностью, будто начальник штаба, перед тем как запустить безумный план своего генерала. — Вы сами меня найдете, или лучше я?..