— Потому что Саня при броске забирает вправо, а Ваня влево. Дай им журналы из бардачка. Пусть почитают.

— «Компьютерра», — прочитала Зина на обложке. — Как раз по нашему развитию.

Она смотрела, как с забавной сосредоточенностью ее сыновья перелистывают страницы, и думала о том, что Петров относится к ним, как к родным детям. Баловать можно и чужих детей, но только на родных можно повысить голос, слегка шлепнуть, наказывая, проявить твердость при капризах. Постепенно и незаметно Павел взял на себя отцовские функции. Хорошо это или плохо? Для детей — определенно хорошо. Об остальном можно пока не задумываться.

Потапыч, ожидала Зина, будет напоминать фигурой доктора Козлова. Но друг Петрова оказался худым и маленьким. Рядом со свой полноватой женой Людмилой он смотрелся щупленьким.

Смущение первых минут знакомства помогли преодолеть дети. Зину расспрашивали, сколько им месяцев, ходят ли они.

— Скоро будет одиннадцать, — отвечала она. — Они так ловко ползают, что кажется, им никогда не захочется становиться на ноги.

— А я говорю Зине, что это глупые страхи, — вставил Петров. — Пока еще никто, во всяком случае из знакомых мне людей, не остался на четвереньках.

Он взял тон, которым мужья передают друзьям глупые замечания своих жен, ища поддержки и вводя в курс семейных споров.

Людмила и Потапыч переглянулись. Петров их предупредил: "Со мной приедет многодетная мать.

Женщина порядочная во всех отношениях. Поэтому никаких инсинуаций и дурацких намеков. Ее горячо любимый муж военный и в данный момент отсутствует. Я осуществляю над Зининым семейством тимуровское шефство".

— Наша Анюта пошла после года, — делилась Людмила. — Она пошла, а мы потеряли покой — глаз да глаз нужен.

Полуторагодовалая Анюта крутилась тут же. Она обрадовалась появлению близнецов и теперь мешала их раздевать, помогая снимать комбинезоны. Потапыч смотрел на внучку с обожанием: его радовало все, что вызывало у малышки восторг. Поэтому Ваня и Саня пришлись ему по душе. У Людмилы нерастраченного материнства хватило бы на ясельную группу — она отстранила Зину и стала показывать детям игрушки в уголке, который им выделили подальше от сквозняков.

— Вы не хотите на лыжах покататься? — предложила Людмила.

— На лыжах? — обрадовалась Зина, но потом посмотрела на своих мальчиков и отрицательно покачала головой. — Нет, спасибо, вы идите, а я за детьми присмотрю.

— Мы и не собирались, — сказала Людмила. — О детях беспокоишься? — Она сразу и легко перешла на «ты». — Не тревожься, мы с Потаповым справимся. У них аллергия на какие-нибудь продукты есть? После обеда спят? Сами засыпают или надо укачивать?

— Аллергии нет, — ответил Петров за Зину, которая все еще пребывала в смущении, — засыпают сами, но Потапыч может, конечно, для тренировки поносить их с полчаса. Зинаида, пошли кататься.

Где мои лыжи? Зине подойдут лыжи и ботинки вашей дочери. И куртку ей дайте.

Зине, наверное, больше всего в Петрове нравилась его способность брать на себя ответственность, принимать решения и ставить ее перед фактом. Это происходило в тех ситуациях, когда ей было неудобно поступить так, как действовал в итоге Петров.

Навязать своих детей чужим людям — верх бестактности. Но очень хочется на лыжах пробежаться.

* * *

Рядом с дачей Потаповых находился лес, который называли Круглый. Строго говоря, по форме он представлял собой трапецию, нарисованную нетвердой рукой, но все маршруты — за грибами летом и на лыжах зимой — проходили по тропинке в пяти метрах от края леса, начинались и заканчивались в одном месте, поэтому возникало ощущение, будто идешь по кругу.

Зина вошла в лес и замерла. Накануне выпало много снега, а с утра грело яркое солнце. Тонкая ледяная корочка на белых поверхностях блестела свадебной парчой. Словно миллионы бриллиантов положили под каток, сделали из них марлевую сетку с частыми ячейками и набросили ткань на все вокруг.

Громадные ели держали на разведенных лапах ватные слои снега. Они напоминали танцоров, застывших в чинном менуэте. На тонких ветвях березок снег лежал прямыми столбиками, подчеркивая рисунок крон.

— Как красиво! — восхитилась Зина. — Я не была за городом два года, а зимой и того больше.

Забыла, что существует такая красотища. А тихо! У нас была дача, мы очень любили туда приезжать, но пришлось ее продать, когда бабушке делали операцию на сердце.

Петров присел на корточки и проверил крепления на ее лыжах.

— Помогло? — спросил он.

— Что? — не поняла Зина.

— Операция.

Зина не сразу сообразила, потому что говорила автоматически, словно сама себе. Любовалась природой.

— Не очень, — вздохнула она.

— Так, — распорядился Петров, — я обновляю лыжню, ты идешь следом.

Он хотел посмотреть, как ходит на лыжах Зина, и в зависимости от ее спортивной формы выбрать маршрут: идти по большому кругу или срезать путь по центру леса, где была проселочная дорога.

Зина споро и технично перебирала ногами. Петров решил, что большой круг она осилит. Он перестал оглядываться на Зину, приноровился к скольжению, вошел в ритм и побежал вперед, наращивая скорость.

Павел остановился у длинного подъема на горку. Зина сильно отстала. Когда она подъехала, Петров посмотрел на нее и пожалел, что решился идти по большому кругу. Зина тяжело дышала, румянец на щеках пропал.

— — Запыхалась? — спросил он. — Давай отдохнем.

— Чуть-чуть, — согласилась Зина, — я немного отвыкла.

Подул ветер. Он приятно холодил лицо Павла.

И мог надуть разгоряченной Зине очередную пневмонию.

— Застегни куртку! — велел Павел.

Он забрал у Зины лыжные палки и соединил их со своими. Надел на плечи петли, а Зине велел держать кольца ее палок. Зина оказалась на буксире.

— Стой спокойно и наслаждайся природой, — сказал Петров и поехал в гору.

Вытянув руки, Зина скользила по лыжне, не прикладывая никаких усилий. Она крутила во все стороны головой, громко восхищалась природой, подтрунивала над Петровым, который привык бурлаком ходить с девушками на лыжах. Она спела ему несколько песенок, попробовала сама двигать ногами, но этим только мешала Петрову, и он ей запретил шевелиться. Наконец Зина стала проситься с буксира, уверяла, что уже отдохнула и вполне может идти сама. Петров решил подняться на гору и там отцепить Зину, дальше дорога шла под откос.

Зина нетерпеливо дергала за палки. Петров прикрикнул на нее, тогда она бросила палки, но не удержалась, упала и скатилась вниз.

— Ты ничего, надеюсь, не сломала? — подъехал к ней Петров, — Сейчас проверю.