Женская половина семьи Бонапарт забыла даже о том, что совсем недавно получила свои имена, не говоря уже о манерах, которые так и не смогла выработать. Мария-Анна стала именоваться Элизой, Мария-Паолетта стала Полиной, а Мария-Аннунциата – Каролиной. Летиция Бонапарт осталась при собственном имени, только теперь ее назвали мадам. Новые имена не добавили дамам приятных манер, да и откуда им было взяться?

Мадам Летицию Рамолино, супругу Карло Бонапарт, не зря называли «маленьким корсиканским чудом», она и впрямь была хороша и обладала многими добродетелями. Наполеон мог гордиться своей матерью и своим строгим воспитанием. Летиция Рамолино была прекрасной матерью своим восьмерым детям. Оставшись вдовой в тридцать пять (Карло умер от рака желудка), она не вышла замуж снова, предпочитая заниматься детьми.

В их доме всегда все экономили, питались в основном рыбой и кукурузными лепешками, сыром и оливками, лакомством считались козье молоко и инжир. Ни единого лишнего су трат, свечи только в случае серьезной необходимости, новая одежда, только когда старую чинить уже не получалось совсем… Но при скудном доходе Летиция умудрялась еще что-то откладывать. Зачем? Ей казалось главным иметь запас, пусть маленький, но обязательный – на черный день. Даже когда ее сын стал императором, мадам Летиция откладывала сбережения в копилочку.

Образования детям она дать не могла никакого, поскольку сама не умела ни читать, ни писать. Однако детей отправила учиться к местным монахиням. Потом семье немного помог крестный детей губернатор Корсики граф де Марбеф, выхлопотавший для старшего из братьев Бонапарт, Джузеппе, а потом и второго, Набулио, королевские стипендии, дававшие возможность учиться во Франции. Джузеппе стал Жозефом, а Набулио Наполеоном.

Когда братья уже освоились во Франции, сначала в Марселе, к ним присоединилась и мать с дочерьми. Летиция всегда внушала детям, что выносить сор из избы нельзя, а главное – семья должна держаться вся вместе, причем держаться крепко. Потому сыновьям и в голову не могло прийти оставить мать с сестрами на Корсике. Однако во Франции их вовсе не встречали с распростертыми объятьями, лейтенантского жалованья на содержание огромной семьи никак не хватало, и братья поспешили жениться. Первым связал свою судьбу с удивительно некрасивой, грубой и прыщавой Жюлией Клари Жозеф. Зато Жюлия была наследницей капитала в восемьдесят тысяч франков и обладательницей неплохого приданого. Эти деньги казались семье совершеннейшим богатством.

Следующим оказался Люсьен, женившийся на Кристине Бойе, дочери содержателя гостиницы, тоже принесшей в семью какие-то средства, к тому же безропотно признавшей все корсиканские традиции.

Сестрам замужество пока не грозило, они были типичными бесприданницами в лохмотьях. Сначала в Марселе им вообще приходилось выстаивать в длиннющих очередях за бесплатным супом, больше похожим на помои. Обосновавшись в Париже, братья забрали к себе и остальных. Но на переезд мадам Летиции пришлось просить денег у местных чиновников.

Первой из сестер хоть как-то пристроилась красавица Полина. Она действительно была хороша, и член Конвента Луи Фрерон сделал ее своей любовницей. В качестве подарка семья получила некоторые средства, чтобы просто купить немного приличного белья и одежды. Затем женились Жозеф и Люсьен, потом Наполеон стал полковником.

Когда Наполеона произвели в генералы, мадам Летиции показалось, что семье привалил достаток, если так пойдет дальше, то платья можно будет справлять не раз в год, а два, а то и три раза, и в кубышку снова откладывать хоть по чуть-чуть. Эта привычка откладывать оказалась на удивление сильна: даже обладая миллионными средствами, мадам Летиция копила денежки про запас.

И вдруг эта женитьба дорогого Набулио! Виконтесса Богарне! Видали такую!

Эта особа не понравилась мадам Летиции с первого взгляда. Старше дорогого сына, двое детей, явно видно, что вертихвостка, ходит в полупрозрачных платьях, любит драгоценности, разве от такой что-то перепадет семье, будь она тысячу раз богата?! Тогда мадам не подозревала, что Жозефина не богаче ее самой, а все побрякушки и салон в долг.

Еще меньше матери Наполеона нравились слухи, ходившие о невестке. Как выяснилось, она не имела понятия о верности и семейных традициях! Где только воспитали такую женщину?! Что у нее за семья, почему ничего не известно о ее родителях, сестрах, братьях, если таковые имеются?

Жозефина действительно не рассказывала о своей семье, просто потому, что и сама о ней не помнила. Она родилась на Мартинике, где у отца была небольшая плантация сахарного тростника и несколько десятков рабов. К своим рабам (особенно рабыням) хозяин относился весьма благосклонно, а потому у него было три законные дочери и еще парочка незаконных…

Судьбу самой Жозефины устроила ее тетушка, которая была любовницей губернатора Мартиники маркиза де Богарне. Последовав за возлюбленным во Францию, она быстро убедила Франсуа женить его сына Александра на Жозефине. Все решилось ко всеобщему удовольствию, в декабре 1779 года Жозефина Таше де ля Паджери сочеталась браком с виконтом Александром де Богарне.

Воспитывавшаяся при монастыре на Мартинике Жозефина была образованна немногим лучше сестер Бонапарт, но схватывала на лету все, что могло пригодиться, прежде всего умение вести легкие разговоры и очаровывать. Сначала Александр попытался всерьез заняться образованием хорошенькой супруги, но постепенно увлекся совсем иным – революционной деятельностью.

Закончилось все расставанием по обоюдному согласию, виконт обязался выплачивать бывшей супруге и двум детям сносное содержание и принялся всерьез делать карьеру. Карьера оказалась по-революционному стремительной и настолько же короткой, слишком многие революционеры тогда во Франции закончили свои блестящие взлеты гильотиной.

Когда мужа посадили в тюрьму (кстати, по ложному обвинению), Жозефина, которая к тому времени жила в пансионе при аббатстве Пантемон, где ее соседями были очень многие полезные дамы, бросилась спасать Александра де Богарне, за что чуть не поплатилась собственной головой.

Общение с дамами в пансионе научило ее многому из того, чего она не могла постичь в скромной обстановке общества Мартиники. Темно-синие глаза креолки, ее изумительно красивые руки, выразительные губы, блестящие каштановые волосы, отменная стройность фигурки и чарующий голос теперь великолепно оттенялись изысканными светскими манерами, что вовсе не мешало Жозефине быть при необходимости и грубой, и вульгарной.

Эта светскость словно пропитала ее насквозь, чего никак нельзя было сказать о сестрах ее мужа. Считавшая себя (и бывшая таковой) красавицей Полина, манерная Элиза и откровенная злючка Каролина продолжали говорить «давеча», «теперя» или «завсегда», забывали предназначение предметов на столе, понятия не имели о ведении светской беседы и все еще не избавились от несносного аяччского акцента, но это не мешало им считать виконтессу Жозефину недостойной их брата Набулио и их собственного общества.

Братья Наполеона Жозеф и Люсьен терпеть не могли мадам Жозефину из-за ее измен мужу (Жозеф своими глазами видел, как креолка миловалась с Ипполитом Шарлем) и из-за постоянных трат на нее. Семья не признавала Жозефину своей, а мадам Летиция осуждала брак сына еще и из-за того, что он был всего лишь гражданским, без венчания в церкви. Но революционный генерал не мог себе позволить венчание, а Жозефине оно вовсе не было нужно. Пока. Позже она сама попросит венчаться, правда, для этого будет уже иной повод.