— Здравствуй Дим, — мужской голос. — Кого это ты потащил в свою берлогу?

— Здрасти, дядь Жень. Да вот девушку у меня непослушная.

Дима шагнул в лифт, под звук закрывающихся дверей успела уловить смешок этого дядь Жени, которого не могла видеть. Недолго поднимались на лифте, звон ключей, щёлкнул замок металлической двери, затем ещё один замок, шагнул за порог, который успела рассмотреть. Громко захлопнул дверь, ударяя по нервам, словно приговор. Тёмно-бежевый пол, дверь и меня резко перевернули, как положено, усадив на что-то мягкое. Перед глазами поплыло, голова закружилась. Нестеров быстрыми движениями убрал с моего лица волосы приглаживая их пальцами, и оставил одну выйдя из комнаты. Я крепко зажмурилась, открыв глаза осмотрелась. Спальня, большая, светлая и почти пустая. Сижу на кровати посреди комнаты, на огромной кровати. Кстати не застеленной, синее без рисунка постельное бельё, смятая простыня, как после бурной ночи, сразу почувствовала, как загорелись щёки. Наполовину скинутое на пол одеяло, одна подушка у изголовья, другая рядом со мной в ногах. В углу комнаты большой шкаф-купе с зеркалом наполовину открыт, напротив кровати на низкой тумбе большая плазма. Рядом с дверью по стене редкие полки с книгами, дисками и фотографиями в рамочках и какими-то мелочами. Мебель чёрная, стены белые с лёгким оттенком золота, большое окно одето в белую органзу, в обрамлении тяжёлых штор цвета золота. На подоконнике одинокий кактус, под окном валяется спортивная сумка, у моих ног на полу аккуратной стопочкой синие папки, штук пять.

Я у него дома! Зачем притащил к себе домой? Да ещё и в спальню, в животе что-то нервно екнуло, по телу прошла дрожь. После бурной ночи даже кровать не застелил, а уже меня притащил. Ничего ты от меня не получишь! Ничего. О Господи, о чём я вообще?! В страхе закрываю глаза руками. Кого боюсь больше, себя или его?

— Алис, ты в прятки играешь?

Передёрнулась от неожиданности, убираю руки от лица и чуть ли не открыв рот пялюсь на него. Да чтоб меня! Голый! Почти голый, да это одно и тоже! Мокрые волосы, капельки воды капают на грудь стекая по плоскому животу и теряясь в махровом полотенце, обернутом вокруг бедер. Быстро отвожу глаза, краснея, как варёный рак. Задрав голову уставилась в потолок, изучая роспись золотом по белому, а перед глазами он, увидеть и запомнить успела достаточно.

Громыхнула судя по звуку дверь шкафа и через секунду по моей щеке прошлись прохладные пальцы, прошибло словно током и я дёрнувшись залезаю дальше от него на кровать, смотря огромными глазами в выходящую из комнаты спину Нестерова. Попутно замечая изгиб поясницы и обтянутые полотенцем ягодицы. Мама дорогая!

Кожа горела на всём теле, мне кажется я вся красная, руки дрожат, а может и вся дрожу. Наедине с голым парнем! Тогда в гостинице меня это почему-то не так сильно волновало, как сейчас. В животе непонятные спазмы или я просто не помню, насколько это волновало тогда.

— Что это ты обутая с ногами на кровать залезла? — удивленный голос Нестерова.

Даже не заметила, как он вернулся. Ходит тихо, словно приведение. Уставилась на него во все глаза, уже в тех же синих джинсах, босый и по пояс обнажён с полотенцем на шее, влажные волосы взъерошены. Подошёл, скинул с моих ног балетки на пол и сел рядом стаскивая с шеи полотенце. Медленно ещё чуть дальше отползаю от него и будто не заметно.

— Та-а-а-к. Чего ты там себе уже понапридумывала? — вглядывается в глаза.

Я… А что я? Кажись дрожу, как заяц.

Мотаю головой неотрывно наблюдая за каждым его движением. Он смеётся, смех разлетается громко по комнате и я начинаю злиться.

— Иди сюда глупышка озабоченная, — говорит обворожительно улыбаясь.

И кто это ещё из нас озабоченный? Не наблюдая от меня никаких движений, сгребает в охапку и сажает к себе на колени, как маленькую. А я кажется дрожу всем телом. Или мне всё таки кажется?

— В гостинице такая смелая была, — шепчет куда-то в волосы, заправляет пряди за уши и открывая лицо. — От обиды плакала?

Молчу боясь пошевелиться, кто бы знал, что у меня сейчас внутри творится.

— Мне тоже обидно.

Продолжаю молчать отвлекаясь на его пальцы, которые крадутся по спине еле касаясь. Слышу, как улыбается. Уже не злится, под холодной водичкой что-ль остыл…

— Прости, я не хотел чтобы ты плакала и за то, что позволил упасть. Ты умеешь вывести из себя.

Проводит пальцами по внутренней стороне ладошки, вздрагиваю от боли, ладони расцарапаны. Переворачивает и нежно целует еле касаясь.

— Болит? Прости, — встаёт с кровати, ставя на пол ведёт из комнаты.

Проходим до ванной в бело-синих тонах. Нестеров открывает воду подставив мои израненные ладони под теплую воду, морщусь, он не обращая внимания бережно моет с мылом. Аккуратно промакивает полотенцем, поднимаюсь медленно взглядом по его груди, по шее, по губам и в глаза, он смотрит совсем не на руки, а на меня. Встречаясь с ним глазами вздрагиваю, чувствую себя будто застукали за подглядыванием. Щёки пылают, да и всё лицо горит огнём. Дыхание сбивается, лёгкие будто скрутило и мне не хватает воздуха. Да что со мной?

Дима отпускает ладони запустив пальцы обеих рук в волосы, тянется к губам, да так мучительно долго. Слышу вздох стон. Это я что-ли? В груди тяжело до боли. Нестеров нежно целует прикусив нижнюю губу. Забываю дышать и сбиваюсь с мыслей…

Отпускает и выводит из ванной. Слышу собственный вздох полный разочарования. Разве это я? Приводит меня на кухню, усаживает за стол и включает чайник. Как ни в чём не бывало заваривает чай, верными спокойными движениями, а я нервно переплетаю пальцы на столе перед собой. Внутри всё переворачивается и душа не на месте. Неужели он этого не чувствует? Спокойный, как удав.

Ставит передо мной чай и со второй кружкой садится напротив, между нами тарелка с бутербродами. Нарезанный сыр, ветчина тонкими ломтиками и отрубной хлеб. У меня мама такой ест, а вот ветчину я не ем. На него не смотрю, только на руки, на белые кружки, на серую столешницу, что ещё тут есть…

— Алис, — от звука голоса вздрагиваю.

Да что со мной? Поднимаю из подлобья на него глаза.

— Извиниться не хочешь?

Удивлённо моргаю. А мне есть за, что извиниться? Я его сегодня на дороге не бросала при всех на посмешище.

— Ты меня сегодня обижала.

— Да когда успела? — вырвалось у меня.

— Пыталась сбежать от меня, зачем не