…А Петр, потеряв возможность окончить войну к 1710 или 1711 году, возился еще несколько лет, тратя фантастические средства и теряя десятки тысяч людей. Одного в бою — двоих или троих от голода и холода.

Флот

Еще более восторженно, чем о реформах армии Петром, полагается писать о «создании флота». Мол, «великий преобразователь» пришел, увидел — флота не было. И победил, конечно же, построил флот. И увидел Петр, что это хорошо. Вот преемники Петра, люди ограниченные и близорукие, прелести флота не понимали, и флот почти полностью сгнил, пока Екатерина II Великая не спохватилась и не отстроила флот по новой.

Пожалуй, в этой краткой иронической справке я охватил основные стереотипы, по которым полагалось (и даже сейчас полагается) говорить о великом деянии — о создании Петром флота. Но это — в лучшем случае недоразумение: Петр вовсе не создал русский флот. Он уничтожил русский флот, и, если бы на свете существовала справедливость, именно об этом сегодня повествовали бы все учебники.

В допетровской Московии действительно не было или почти не было военно-морского флота. Эскадра Кравкова или флот, построенный Ордын-Нащокиным на Западной Двине во время войны со Швецией 1658 года, «тянут» в лучшем случае на «военно-речной» или «военно-прибрежный» флот, не больше. Но рыболовный и торговый флот в Московии XVII века был. Поморские лодии-кочи добирались до Англии и Шпицбергена, а могучие каспийские бусы ходили в Персию и Азербайджан.

Не будем лицемерить, будто заимствовать в Голландии предкам было так уж и нечего. Корабли допетровской Руси в двух отношениях отличались от голландских и английских в худшую сторону — они имели «худшие» обводы, были заметно «пузатее» скоростных океанских судов. Если в передовых странах Европы соотношение между шириной и длиной судна принято было выдерживать как 1:6, даже 1:8, то бус имел соотношение между шириной и длиной примерно как 1:4.

Второе отличие в том, что у судов Голландии было больше косых парусов, и потому эти корабли могли лучше лавировать при ветрах с разной стороны и хуже «ловили» слабый ветер.

В результате голландские и английские корабли были маневреннее и быстрее, для их управлением нужно было меньше людей.

Но замечу: одномачтовые (а у буса было 3 мачты) парусники-доу арабов в XV–XVII веках освоили весь Индийский океан и плавают по нему до сих пор.

Китайский флот придворного евнуха императора Чжэн Хэ в XV веке из Кантона добрался до Индии и до восточного побережья Африки. Потом император сменился, флот стал не нужен, но сам по себе факт знаменательный — вовсе не одни голландские суда пригодны для океанских плаваний. Да и испанский галеон, легко ходивший через Атлантику, не намного лучше снаряжен и, уж конечно, не крупнее каспийского буса.

То есть московитские корабли если и уступали голландским и английским, то не намного. К сказанному добавим еще, что плавать через океаны в Московии того времени не было ни малейшей необходимости.

И, наконец, кто, собственно, мешал Петру совершенствовать русский флот, вовсе не уничтожая его, а вводя в традиции строительства кораблей то, что было необходимо взять у Европы (в том числе и ввозя специалистов из Голландии)?

Но все это не было ни осознано, ни тем более сделано. Московитский флот приказано было уничтожить, и его не стало. После этого на Каспийском море долгое время не было никакого флота — ни торгового, ни военного. А плавать по Каспию Петр хотел! И не только по Каспию…

В 1716 году он посылает князя Бековича-Черкасского не куда-нибудь, а в Среднюю Азию! И не зачем-нибудь, а для отыскания старого русла Амударьи, которая текла раньше не в Аральское море, а в Каспийское. Перед Бековичем-Черкасским поставлена задача — пустить Амударью снова по этому руслу! Амударья потечет в Каспий, и флот Петра сможет подниматься по течению Амударьи, проникать в самое сердце Азии. Кроме того, неплохо бы склонить хивинцев к переходу в московитское подданство, да поискать золота в русле Амударьи. Для исполнения задания дано было 5 тысяч солдат и приказано не мешкать, не возиться лишнее время.

Даже для Петра эта затея до такой степени фантастична, что в нее трудно поверить. В смысле, что до такого можно было вообще додуматься! Интересно, понимал ли это кабардинский князь Дэвлет-Кизден-Мурза, в крещении ставший Александром Бековичем-Черкасским? Или, плывя до Астрахани, потом до туркменского побережья, двигаясь через пустыни к Хиве, он не осознавал себя смертником? Этого я не знаю. Знаю точно, что в Хиве долго не понимали, что вообще делать с этим наглецом? На Востоке с трудом верят в угрозы, заносчивость, фантастические требования, не подкрепленные силой. Потребовалось время, чтобы разобрались: да, эти 5 тысяч — единственные, и до других московитских войск — несколько тысяч километров. И тогда хивинцы напали на спавших в разных местах, ничего не подозревающих солдат и перерезали их. Погиб и князь Александр [33].

Но ведь Петр I и строил флот! Для Черного моря — под Воронежем, для Балтики — во многих местах! Да, строил… Строил, но только не флот, а нечто непонятное. Нечто, сварганенное на скорую руку, без всякого соблюдения технологии. Все флоты, построенные Петром, сколочены в ударно короткие сроки из сырого леса, черт те из чего, и представляли собой еле держащиеся на поверхности воды плавучие гробы.

Умение выбирать лес для постройки корабля, умение правильно сушить, учитывая сорта и виды дерева, направление и силу ветра, влажность, освещенность и так далее, считалось важнейшими умениями корабела.

Не менее важно было просмаливать дерево, пропитывать его дегтем, смолой. Опять же важно было знать, как именно пропитывать древесину, какие соотношения смолы брать, до какой температуры нагреть, сколько раз пропитать. Многие мастера хранили секреты собственных смесей для пропитывания корабельной древесины. За одни эти «ноу-хау» и фирмы, и государства перекупали друг у друга опытных корабелов, хранителей секретов совершенства.

Чем старательнее соблюдалась технология сушки и пропитки, тем дольше мог служить корабль. В английском флоте, громившем Наполеона под Трафальгаром в 1806 году, были суда, помнившие времена Петра. Резная наяда, смотревшаяся в окрашенные заревом воды Трафальгарского залива, столетием раньше могла смотреться в воды Белого моря, а долговязый царь варваров осматривал ее, похлопывал рукой, стоя в прыгавшей на волнах лодке.

Трудно сказать, как могла сложиться судьба Черноморского флота: его ведь сожгли после 1711 года. А вот судьбу Балтийского флота проследить удается неплохо, и надо отметить — очень мрачная это судьба. Потому что этот флот, построенный без соблюдения технологических правил, примитивнейшим образом гнил. Ведь строили корабли крайне поспешно: «давай-давай!», «время не ждет, чтобы к завтрему были!»

До 1708 года — на Балтике только небольшие фрегаты и гребные суда, и только с 1709-го началось ускоренное строительство флота и Кронштадта. Но до 1714-го строились только 50-пушечные корабли, и пришлось в 1712–1714 годах купить на Западе шестнадцать 50–60-пушечных судов