— Черт! Опять этот пес. Столько шуму от него!.. — Он смотрит на меня странным напряженным взглядом, берет меня за руку и сжимает ее. Неужели не помнит, что я не боюсь собак? — думаю я, поворачивая голову.

Пес, серо-тигровый бульмастиф, мчит рядом с всадниками, непрерывно лая.

— Ишь ты, какой грозный, — тихо говорю я, улыбаясь. Виктор сильнее сжимает мою руку. Недоуменно смотрю на него и замечаю в его взгляде не то сострадание, не то предупреждение. Объятая неприятным предчувствием, снова поворачиваю голову и смотрю на наездников. Краски у меня перед глазами чуть блекнут, и идет кругом голова. Вцепляюсь в руку Виктора мертвой хваткой.

— Спокойно, — шепчет он, с невозмутимым видом отворачиваясь к кобыле. — Не показывай, что тебе больно.

— Да… — едва слышно отзываюсь я.

Наездники, приближаясь к нам, сбрасывают скорость. Их двое, мужчина и женщина. Мужчина — мой Уил. Или уже не мой? Он — на мускулистом вороном коне с блестящей, точно атлас, шерстью и вьющейся рыжевато-черной гривой. Женщина — Селена. Она — на горделивой буланой кобыле.

— Выше нос, — не оглядываясь на меня, шепчет Виктор.

Спохватываюсь и стараюсь казаться если не бодрой, то хотя бы спокойной.

Наездники останавливаются футах в десяти от нас. Тормозит и бульмастиф, не прекращая лаять.

— Буль! — громко, звонко и строго кричит Селена. Ее властно-звучный голос раскатывается по всему ипподрому. Собираясь с духом, окидываю ее беглым взглядом. В глаза бросаются гордая посадка головы, короткие черные волосы и капризно сложенные губы.

Остального я не успеваю рассмотреть, ибо тут же перевожу взгляд на Красавца. Я в таком состоянии, что не могу и предположить, чего от себя ожидать. Знаю, что надо вынести это испытание достойно, но в ужасе сознаю, что не уверена, по зубам ли мне оно.

Меня спасает умница Виктор.

— По-моему, ты ей тоже понравилась, — как ни в чем не бывало говорит он.

Вспоминаю про свою новую гривастую знакомую, про то, что мы приехали сюда вместе с Виктором, и про то, что я еще не сидела в седле. Медленно поворачиваю голову и смотрю на лошадь. Виктор незаметно для Уилфреда и Селены подмигивает мне и утешительно кивает. Я немного успокаиваюсь.

— Откуда ты знаешь, понравилась или нет? — спрашиваю на удивление ровным голосом.

Виктор смеется.

— Я вижу это по ее глазам. Но осторожнее! У них, как у людей, настроение, бывает, меняется.

Ухитряюсь улыбнуться.

— Привет! — кричит Виктор Уилфреду и Селене, будто между прочим отпуская мою руку, которую до сих пор крепко сжимал. Ему удается обставить все так, будто он заметил их раньше, но был слишком занят мной, поэтому не сразу переключил на них внимание. — Селена, ты опять со своим неугомонным телохранителем?

— Он без меня не может, — лениво-самодовольным тоном отвечает Селена.

Я глажу по боку чалую лошадку и чувствую, что она неким таинственным образом придает мне сил. Кажется, что ее чуткое сердце, точно волшебный радар, улавливает мои страхи и смятение и специально для меня излучает спасительное тепло.

Слышу, что Уилфред спрыгивает с Красавца, но не поворачиваюсь. Он почти беззвучно усмехается, но я тотчас понимаю, что это усмешка от удивления и досады.

— Джуди?

У меня перехватывает дыхание. Взываю к сверхсилам о помощи, медленно поворачиваю голову и с полуулыбкой смотрю на Уилфреда.

— Здравствуй, — произносит он, пытливо в меня вглядываясь. — Что ты здесь… делаешь?

Суматошно придумываю, что ответить, но мне на выручку, не подозревая об этом, приходит Селена.

— Это что, и есть та самая на редкость просвещенная Джуди? — спрашивает она, легко спрыгивая с лошади.

Слово «просвещенная» и насмешливый тон больно жалят меня, но вместе с болью приходит злоба, а она позволяет безбоязненно взглянуть зубоскалке в глаза.

Красива ли она? Скорее, нет. У нее довольно крупный нос и пухлые щеки, а рот маленький, почти бантиком, какие были в моде в начале прошлого века. Однако держится она так, будто ничего более прекрасного, чем ее лицо и изгибы фигуры, не существует на всем белом свете. Порой это действует на окружающих сильнее неземной красоты.

Уилфред, не обращая на Селену внимания, делает несмелый шаг в мою сторону и повторяет вопрос, в котором я слышу нотки не то надежды, не то раскаяния.

— Откуда ты здесь?

Пожимаю плечами.

— Взяла и приехала. — Смотрю на Виктора. Он ободряюще мне улыбается. — С другом.

Лицо Уилфреда заметно напрягается, взгляд становится холодным, губы чуть кривятся в едва заметной пренебрежительной улыбке. Красавец поводит на него глазами и, будто в знак солидарности с хозяином, высоко вскидывает голову.

Виктор кладет руку мне на плечо, а чалая лошадка бросает на меня задумчивый и мудрый взгляд. Я чувствую, что не одинока в этом более чем щекотливом положении, и незаметно вздыхаю.

— Джуди стало интересно, почему люди так привязываются к лошадям. И для диссертации это важно: индеец навахо лучше сам умрет, чем оставит в беде любимого жеребца. — Виктор подмигивает мне и принимается ласково перебирать лошадиную гриву. — Она хотела найти другое место, но я уговорил ее поехать сюда. — Он пожимает плечами и улыбается широкой светлой улыбкой.

Уилфред смотрит на него с плохо скрываемой ненавистью. Виктор этого будто не замечает. Я в странном состоянии. Чувствую себя подобием привидения. Кажется, что я вернулась к любимому после смерти, но не могу ни обнять его, ни даже прикоснуться к нему. Мысль, что мне надлежит играть роль (какую — я так толком и не определилась), гнетет меня и пугает.

Селена выступает вперед и протягивает руку в перчатке. На ее лице самодовольство и уверенность в том, что любой ее поступок верен и всеми одобряем.

— Будем знакомы — Селена.

Неохотно пожимаю ее руку, ничего не отвечая. Пес вьется у ног хозяйки, то и дело задирая голову и взглядывая на нее. Кажется, возрази ей хоть полусловом, и он тут же вцепится тебе в глотку.

— С кем будешь соревноваться? С Уилфредом или с Виктором? — смеясь темными глазами, дерзко спрашивает Селена.

Виктор поднимает руку.

— Она ни с кем не собирается соревноваться.

Селена смеется.

— А почему ты каждый раз отвечаешь за нее? Самой ей что, не хватает слов?

Виктор приоткрывает рот, намереваясь что-то сказать, но я опережаю его:

— Самой ей просто жаль растрачивать слова попусту!

Селена удивленно округляет глаза.

— Получается, мы с Уилфредом для тебя — пустота?

Да, верно охарактеризовал ее Виктор: языкастая и любит скандалить. Во мне вскипает гнев, но я не поддаюсь на провокацию и отвечаю не сразу, чтобы не поставить себя в еще более глупое положение. Сначала глубоко вздыхаю.