Закончив свой монолог, Роберт невозмутимо встал и позвалвсех в столовую. Мы уже съели разогретую пиццу с грибами, выпили кофе.Казалось, этот день тянется необычайно долго и не закончится никогда. Несколькораз звонил телефон, я совершенно теряла рассудок и неслась на звонок каксумасшедшая. Но в трубке всегда молчали, а потом раздавались короткие гудки.

Ровно в одиннадцать мы вышли из дома, предварительно закрыввсе окна и двери. Роберт сел за руль «Мазды» и со словами: «Ну, с богом» –завел мотор. Когда подъехали к кладбищу, Роберт ушел, велел нам со Светланойждать его в машине. Бледность Светланы была заметна даже в кромешной темноте,думаю, и я выглядела не лучше. Вскоре появился Роберт в сопровождениималенького неказистого мужчины, одетого в длинный, замызганный плащ издоровенные резиновые сапоги. Мужчина открыл кладбищенские ворота и придирчивооглядел нашу машину. Роберт быстро сел за руль и заехал на территорию кладбища.У небольшого светлого домика, напоминавшего сторожку лодочника, Роберт вышел измашины и закурил. Мужчина закрыл ворота, в очередной раз заглянул в машину ичуть слышно спросил:

– Послушай, а на хрена ты с собой столько баб набрал?

– Да они дома сидеть боятся. Им так спокойнее.

– Никогда не думал, что на кладбище может быть спокойнее,чем дома, – усмехнулся незнакомец и сказал еще тише: – Бабки приготовил? Оплатавперед, ты знаешь.

Роберт кивнул и достал из кармана несколько стодолларовыхкупюр. Незнакомец быстро пересчитал их, сунул во внутренний карман своегодопотопного плаща и довольно заметил:

– У нас дешевле, чем в морге. На соседнем кладбище тебе быэто обошлось в два раза дороже. А мы три шкуры не дерем, нам клиента незачемотпугивать. Я, когда твоих баб в машине увидел, подумал, ты решил бабамирассчитаться! Так я сразу хотел сказать, что мы тут бабами не берем, вернее,натурой. На хрена мне натурой брать, если здесь и так каждая кладбищенскаястаруха за стакан водки даст.

Роберт отшвырнул сигарету и довольно свирепо сказал:

– Послушай, мужик, ты мне что тут тележишь? Трахай своихкладбищенских старух и не суй нос в чужие дела. Это мои жена и сестра.

Мужик стушевался и развел руками:

– Ну ладно, чего ты завелся, ей-богу. Сейчас все сделаем влучшем виде, как и договорились.

Из сторожки вышел еще один точно такой же мужик, только чутьпомоложе и потрезвее. В руках у него были две лопаты, одну из них он протянулсвоему напарнику.

– Ну что, куда жмурика определим?

– На сороковое место, к дедку, которого пару недель назадпохоронили. Там земля еще рыхлая, осесть не успела. Копать будет легче.

Недолго думая, Роберт открыл багажник, вытащил лодочника и,подойдя к нам, быстро сказал:

– Сидите в машине, ждите меня и не вздумайте дергаться.

Перспектива сидеть в машине на ночном безлюдном кладбищевместе со Светланой показалась мне просто ужасной. Я замотала головой ипосмотрела на Роберта глазами, полными надежды.

– Роберт, возьми нас с собой.

– Мы тоже хотим посмотреть, как закапывают этого лодочника,– заявила Светлана.

– В конце концов, ведь это не только твой лодочник, но инаш, – добавила я. – Между прочим, сегодня утром его нашла я. Мы имеем правоприсутствовать на погребении.

Роберт покрутил пальцем у виска:

– Сестренка, ты что несешь? Тебе в больничку пора. Ты что,собралась смотреть, как эти мужланы будут могилу раскапывать и два трупавоедино соединять?! Эти страшилки не для женщин. Лучше сидите здесь и ждитемоего возвращения. Потом сами же спасибо скажете. Ночью будете спокойнее спать.

– Но Роберт! – попыталась настаивать я. Брат стукнул кулакомпо передней двери и сквозь зубы процедил:

– Сидеть, я сказал…

Через минуту он поднял лодочника с земли и растворилсявместе с двумя могильщиками в темноте. Я включила музыку.

– Что, здесь самообслуживание, что ли? – возмутиласьСветлана. – За такие деньги Роберт еще сам понес труп. Будем надеяться, чтохоть копать яму будут они.

– Ну уж, наверное, не Роберт.

Я вглядывалась в темноту.

– Как ты думаешь, почем нынче такие услуги? – не унималасьСветлана.

– Не знаю, не спрашивала, – буркнула я.

– Ясное дело, что немало. Я видела, как он доллары доставал.Только вот не успела заметить, сколько им отвалил. Он в последнее время тактратится, а ведь у нас скоро свадьба. Ты только подумай, сколько денег нужно! Яведь хочу, чтоб все по-человечески было. Самый дорогой ресторан, хорошаявыпивка, самые вкусные деликатесы. Чтобы все гости восхищались! Платье – из последнегокаталога, туфли такие, чтоб дух захватывало. Хочется гулять суток трое, неменьше. Потом медовый месяц где-нибудь на Кипре.

Я по-прежнему всматривалась в темноту и очень волновалась забрата, но дальше ближних могилок разглядеть что-либо было невозможно. Уличныйфонарь горел только над сторожкой смотрителей. Светкина пустая болтовнядействовала на нервы.

– Интересно, что Роберт подарит мне на свадьбу? –мечтательно продолжала Света. – Серьги он мне уже подарил, пару колечек тоже.Может, норковую шубу или автомобиль? Хотелось бы и то и другое… Надену норковуюшубку до самых пят, сяду на крутую иномарку, включу печку… Вокруг будут ходитьпромерзшие люди и откровенно мне завидовать. А я усмехнусь, закурю тоненькуюсигарету с ментолом и взглядом, полным жалости, посмотрю на какую-нибудьмолоденькую девчонку, пробегающую мимо с увесистой сумкой, напичканнойгазетами.

– Ты на свадьбу пригласишь все свое отделение связи?

– Нет, конечно. Я же не сумасшедшая. Их приглашать – толькопозориться. Пусть они себе спокойно почту разносят и не забивают голову лишнимипроблемами. За год жизни с Робертом я уже успела обзавестись новыми подругами.Я же теперь совсем другая. Я же шагнула вперед!

– Не слишком ли быстро ты хочешь убежать от прошлого?

– Свое настоящее я уже заслужила. Я его выстрадала.Представь, что получится, если Роберт пригласит на свадьбу своих друзей,которые преуспевают в бизнесе, а с моей стороны будут женщины-почтальоны?!

– Ничего страшного не получится. При чем тут социальноеположение? Главное – это люди. Ведь это твои подруги. Когда-то ты совсем нестыдилась выходить с ними в свет.