– Все? – Дед перевел скептический взгляд на бледное лицо девушки и ойкнул, увидев широко распахнувшиеся глаза.

Олеся обвела глазами стоящих вокруг мужчин, споткнулась взглядом на страдальчески сморщившейся физиономии Андрея и резко села.

– Чего это вы, а?

Ответом ей был многоголосый выдох.

– Слушай, Рэмбо, а ты не можешь?..

– Мертвых не могу, а легкораненых подлечу. – И он тихонечко бросил на пол еще теплую, выдавленную сросшейся плотью пулю, которую до сих пор сжимал в кулаке.

Гестаповский гауптштурмфюрер распоряжался тоном, не терпящим возражений. Он вторично в течение последнего часа поднял с постели коменданта и теперь уже не просил, а отдавал скупые и четкие команды:

– Поднимайте всех, оберштурмбаннфюрер, всех. Летчиков, техсостав, батальон авиавооружения – по тревоге вам подчиняются все части гарнизона. Вооружить – и на периметр, чтобы мышь не проскочила. Партизан около тридцати человек, и я не знаю, где они будут выходить. По одному отделению – сюда, сюда и сюда. – Он тыкал пальцем в разложенную схему. – Пусть держат выходы из канализации. Не меньше взвода пехоты и танковый взвод отправьте к шахте, партизаны могут попытаться открыть створки и выйти на поверхность там. Усильте охрану самолетов и вертолетов. Все, я поведу взвод спецназа под землю, попытаюсь выйти через замурованный колодец в тоннель. Остатки спецроты действуют по своему плану, вы их не трогаете. Да, объявите о возможности химической атаки, по зеленой ракете лучше всем надеть противогазы. Ясна задача, герр Дартц?

Все, чем мог выразить свое возмущение нарушением субординации комендант, ограничилось небрежным кивком и расслабленной позой в кресле.

– Хорошо, гауптштурмфюрер. – Возразить нечего, отвечать за все это безобразие все равно придется ему, оберштурмбаннфюреру СС Дартцу.

Впрочем, он еще не все знал. Гестаповец не посчитал нужным поставить коменданта в известность о еще одном элементе операции. Именно в эти минуты по всей окружности базы, в километре от колючей проволоки, из больших транспортных вертолетов в лес выгружаются два полка элитной дивизии 7 SS-Freiwilligen-Gebirds-Division «Prinz Eugen», замыкая второе, более плотное, кольцо окружения. Той самой Седьмой дивизии СС «Принц Евгений», которая на заре своего существования ввиду плохой оснащенности, а впоследствии – в силу накопленного опыта, использовалась в основном, в операциях против гражданского населения и партизан.

Первым вышедшего из тоннеля в зал комиссара заметил Дед.

– Петро, ты многое пропустил. У нас в отряде появился неплохой доктор. – Командир кивнул на Вячеслава, ставшего на какое-то время центром внимания. В паре с Олеськой, которую все пытались ощупать, а она вяло от этой процедуры отбивалась.

– Хорошо. – Комиссар устало опустился на ступеньки на выходе из тоннеля, где совсем недавно сидел Васек. – Как операция?

– Нормально, пока по плану все. – Дед опустился на ступеньки рядом с Петро. – Потеряли семерых. Наврала нам чуток разведка – запуск-то на завтра… нет, уже на сегодня назначен. Тут, оказывается, полным ходом подготовка шла. Человек тридцать технарей здесь крутилось. И все, гады, за пистолеты хвататься стали… Так что повозиться пришлось. Сейчас второе отделение устанавливает шашки и тянет провод. Семеныч копается в этих эвээмках, говорит, можно для верности и систему самоликвидации запустить. Думаю, у нас есть минут сорок, пока немцы на всякий случай в канализацию сунутся. Сейчас пошлю третье отделение долбить колодец и брать его под охра…

– Не надо… – усталым голосом перебил его Петро.

– Что? – Командир удивленно посмотрел на замполита.

– Не надо посылать к колодцу.

– Что за новос…

В глубине тоннеля раздалась пара мощных взрывов, ступеньки ощутимо дрогнули, и из-за поворота ударила горячая туча пыли. На зал опустилась абсолютная тишина – перестали гудеть даже моторы системы вентиляции. Все лица обратились к командиру, Дед вскочил и сверху вниз посмотрел на Петро:

– И что это было?

Комиссар поднял голову и выдержал взгляд.

– Я взорвал тоннель.

– Как это понимать? – Дед снова сел и, не отводя глаз, поднял бровь.

– Я взорвал тоннель, – отрывисто повторил Петро. – Немцы знают про колодец и вполне могли помешать выполнению задания. Это во-первых. А во-вторых, там же находилась запорная арматура системы вентиляции. Достаточно «фрицам» выпустить пару баллонов любого отравляющего вещества, и через несколько минут нас уже не будет. Я не мог допустить срыва операции.

– И когда же ты решил записать нас всех в смертники? – Дед прищурился.

Петро так и не отвел глаз. В неверном свете аварийного освещения командир разглядел в них фанатичный блеск.

– Мы уже были смертниками, когда выходили с базы отряда.

– Ты знал? И не сказал ни слова, – последнюю фразу Дед произнес утверждающе, без вопросительных интонаций.

– А ты бы тогда пошел?

– Я бы – пошел! – Командир схватил Петро за грудки и приблизил свое лицо к самым его глазам. – Но взял бы с собой только добровольцев.

Он оттолкнул комиссара и зло сплюнул:

– Мразь… Кукловод хренов…

Вокруг молча стояли бойцы группы, не занятые минированием. Васек добежал до угла, посмотрел в глубь разрушенного тоннеля, присвистнул и, покачав головой, вернулся к остальным.

Димон подошел к отдельно сидящему Славе:

– Слыхал, Крот?

Тот молча кивнул.

– Чего делать будем?

– Ерунда это. – Славка смотрел на сидящих в сторонке Андрея и Олесю. – Мы можем выйти отсюда через портал. И остальных вывести. Если поверят и не испугаются. А вот… А вот улететь отсюда нам, видимо, не судьба. Сомневаюсь я, что наверху сейчас хоть кто-нибудь думает о подготовке к вылету транспортников…

– Господин гауптштурмфюрер, взвод готов! – Молодой спецназовец-оберштурмфюрер, насколько ему позволили габариты канализационной трубы, отдал честь. – Можем начинать.

Гестаповец снял каску и жестом подозвал к себе телефониста, разматывавшего с переносной бобины провод полевого телефона. Рация здесь не работала.

– Одер-три, это Одер-один, доложите готовность.

– Готов, Одер-один, – с кучей помех прошипела трубка.

– Три зеленые ракеты с интервалом в десять секунд – и начинайте атаку. Об исполнении доложить.

– Понял, Одер-один.

Гауптштурмфюрер вытер лысину и обернулся к своим:

– «Газы»! Готовность – минута.

Спецназовцы резво натянули противогазы, водрузили поверх них каски и снова застыли в ожидании. Стоявший в тридцати метрах впереди боец, дождавшись кивка командира, дернул за шнур, уходивший в трубу ведущего вверх колодца, и отбежал к остальным. Высоко над головами раздался глухой взрыв.